Альберт Налчаджян - Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 1. Защитные психологические механизмы и их генезис

Согласно принятой общей схеме, человек оказывается в фрустрированном состоянии, когда возникает такая социальная проблемная ситуация, в которой блокируется его целенаправленная активность. Предвидение такой ситуации также является фрустратором.

Однако очень часто имеет место следующее, заслуживающее особого исследования, явление: человек оказывается в проблемной ситуации, например в такой, которая таит в себе опасность для его жизни, и можно было бы предположить, что он немедленно переживет фрустрацию, на что ответит соответствующими защитными реакциями. Между тем в некоторых случаях этого не происходит: он совершает такие действия, которые либо устраняют эту ситуацию, либо свидетельствуют о том, что он не воспринял опасный (в общем случае — фрустрационный) характер ситуации и действует, имея другую интерпретацию этой ситуации. Однако проходит некоторое время, опасность уже миновала, и человек, мысленно возвращаясь к этой же ситуации, осознает ее фрустрационный характер. Вследствие этого он переживает такие эмоции и мысли, которые характерны для фрустрированной личности. Это явление мы называем отсроченной фрустрацией . Она имеет свои разновидности. Приведем примеры.

1) А. В. выступает на собрании. Во время его выступления один из присутствующих позволяет себе реплику, на которую А. В., занятый своими мыслями, не обращает серьезного внимания. Вернувшись домой, он вспоминает всю обстановку собрания, свое выступление, реакцию присутствующих, в том числе реплику бестактного сослуживца, и осознает, что тот имел намерение оскорблять его: в его реплике были ирония и задняя мысль. А. В. переживает интенсивное чувство оскорбления, т. е. фрустрацию самосознания. Он решает при удобном случае наказать этого нахального человека.

2) Второй пример мы берем из книги М. Горовица, который приводит его для иллюстрации несколько иного явления. «Скалолаз успешным маневром спасается после того, как оборвался канат. После возвращения в базовый лагерь он создает в уме представление того, что могло бы случиться : теперь он ясно видит, что падает и ударяется об скалы. Формируя такой образ, он переживает сильную панику, т. е. эмоцию, которой не было во время настоящей опасности, в ситуации, в которой от него потребовались быстрые и «холодные» действия [43] См.: Horowitz M. J. Image Formation and Cognition. New York, 1978, pp. 84–85. .

3) Еще один пример ситуации «что могло бы случиться» я приведу из моей собственной жизни. Моя двухлетняя дочь Нвард играла на диване, а я сидел чуть дальше от нее и читал. Дома больше никого не было. Вдруг я заметил, что ребенок стоит на краю дивана, спиной ко мне и уже падает. Не задумываясь, я бросаюсь на пол, а дочь падает на меня. Я служу для нее амортизатором, схватываю ее руками и она спасена. Но я сильно ударился спиной о пол, ощутил боль, которая сохранилась больше недели. После такого благополучного конца я невольно начал представлять себе, что могло бы случиться , если бы ребенок был один в комнате или если б я не успел броситься на то место, куда она, несомненно, упала бы. Она бы точно ударилась головой о пол. Представляя себе такую жуткую картину, я задним числом пережил сильную тревогу, страх и даже некоторую физическую слабость, тогда как в реальной ситуации опасности я действовал быстро, энергично и точно, т. е. вполне адаптивно. Фрустрация и ее эмоциональные компоненты были отсрочены.

Но для чего все-таки наступает отсроченная фрустрация, какое функциональное значение она имеет? Мы полагаем, что такая фрустрация действительно имеет позитивную функцию в жизни человека: она развивает те психологические механизмы и черты личности, которые ей необходимы в будущем для предотвращения подобных ситуаций. Она развивает осторожность и предусмотрительность, расчетливость, способность предвидения будущих событий, а также те механизмы и навыки, которые необходимы для успешной защиты. Это означает, что отсроченная визуализация прошлой ситуации, а также ее новое осмысление, играют адаптивную роль, если, конечно, не приводят к болезненной фиксации на травмирующей ситуации и развитию тенденции к психической регрессии к ней (как это наблюдается у невротиков).

Обычно, определяя фрустрацию, указывают на то, что какой-то фактор (фрустратор) блокирует целенаправленную активность человека, вследствие чего у него возникает фрустрация (состояние фрустрированности). Это верно. Но при этом природа целенаправленности не раскрывается. А между тем в психологии об этом уже высказаны определенные идеи, которые следовало бы использовать в теории фрустрации и защитной адаптации. Если целенаправленность — сложное явление, то ее фрустрация также окажется более сложным явлением, чем предполагалось до сих пор.