Дмитрий Ковпак - Уроки мудрости. Притчи, байки и истории от психотерапевта

Помимо передачи опыта и знаний эти повествования издавна служат медицинским целям. Греческое eiro означает «говорю», «говорить». Из него следуют латинское verbum , немецкое wort , английское word – все они сейчас обозначают «слово». В древние времена глаголы «говорить», «пользоваться словом» имели значение «заговаривать», «пользоваться заговором» (в смысле «лечить»). Это относится не только к поверхностному воздействию на психику (например, бабки, «заговаривающие зубы»), но и подразумевает более глубинные методы психотерапии.

В позитивной психотерапии Носсрата Пезешкиана притчи занимают центральное место среди терапевтического инструментария. Притча ( слав. притъка – случай, происшествие) – это короткий образный рассказ, изложенный понятным языком, иносказание, часто употребляемое в Библии для изложения вероучительных истин. В отличие от басни, притча не содержит прямого наставления, морали. Слушатель сам должен ее вывести. Поэтому свои притчи Христос обычно заканчивал восклицанием: «Имеющий уши да услышит!» Такие рассказы используют для того, чтобы наглядно представить какую-либо модель, соответствующую проблеме пациента и/или способам ее решения. Причем происходит это не в морализаторско-назидательном ключе, а в форме свободной беседы.

Пезешкиан описал несколько основных психотерапевтических функций притч:

зеркало.Данная функция дает возможность иносказательно и деликатно обратить внимание человека на его собственную личность, характерные особенности возникшей проблемы, вредные привычки, ошибки и стереотипы поведения;

депо.Притча позволяет оказывать воздействие не только в момент рассказа. Оставаясь в памяти человека, она способна незримо влиять на его мышление и в отдаленном периоде. Притчи – это косвенные указания, намеки, подобные семенам: в определенный сезон они дадут всходы;

возможность альтернативного выбора.Рассказанная история содержит дидактический компонент, недирективно обучающий пациента использовать альтернативные варианты и расширяющий его выбор в определенных ситуациях;

свобода пациента и врача при работе над проблемой.Атмосфера непринужденной беседы и в то же время конструктивного диалога лучше всего создается с помощью метафорических повествований. Вовремя рассказанный анекдот или притча позволяют быстрее наладить контакт с пациентом, разрядить обстановку и неформально подытожить итоги сеанса;

поддержка.История, сказка, анекдот помогают переключить внимание пациента с негативных переживаний, с его зацикленности на мыслях о проблеме на отвлеченную тему, предлагающую позитивный взгляд, перспективу и варианты решения. Это часто облегчает состояние обратившегося за помощью человека уже во время сеанса (и в последующем при рассказывании этих историй самим пациентом своему окружению);

новый ресурс.История, притча, анекдот и даже короткий афоризм могут стать настолько важной информацией для пациента, что иногда быстро и радикально меняют отношение человека к его хроническим проблемам, открывают второе дыхание, а порой даже скрытые способности и ресурсы;

освоение нового культурного пространства.Сказки и притчи других народов позволяют лучше понять их мировоззрение, традиции, культуру и перенять что-то ценное, не только расширяя свой кругозор, но и развивая личность;

принятие ответственности.История не является директивной инструкцией, поэтому стимулирует пациента делать свои выводы, принимать самостоятельные решения и брать за них ответственность.

Эта книга имеет определенную структуру:

1) текст байки;

2) мораль – вывод, возможный урок и полезный обучающий момент;

3) комментарий – пояснение смысла приведенной истории, уточнение ее нюансов и возможностей применения, дополнительная информация по данной теме;

4) диапазон применения байки – сфера возможного использования приведенной истории в психотерапевтической практике;

5) новый элемент – терапевтические мишени. Он призван помочь начинающим практикующим психотерапевтам быстрее сориентироваться, в каких ситуациях применять данную байку (у определенной группы пациентов или при работе над конкретным симптомом или целью сеанса).

В качестве часто встречающихся терапевтических мишеней выступают так называемые иррациональные/дисфункциональные мысли и иррациональные установки и дисфункциональные отношения. Термин «иррациональные установки» в конце 1950-х годов предложил Альберт Эллис, пионер когнитивно-поведенческой терапии и автор рационально-эмотивной терапии (впоследствии названной им «рационально-эмотивно-поведенческая терапия, РЭПТ»). Термины «дисфункциональные мысли, убеждения (промежуточные и глубинные, они же схемы) и отношения» в 1960-х годах предложил Аарон Т. Бек. Интересно, что оба они были потомками эмигрантов из Российской империи и оба родились в США. Мне посчастливилось лично общаться с этими великими людьми и талантливейшими психотерапевтами (с Альбертом Эллисом только в переписке, а с Аароном Беком – в переписке, очно и даже присутствовать на праздновании его дней рождений). Как пошутил во время первого визита в Россию Артур Фримен (соавтор и друг Аарона Бека и Альберта Эллиса, мой многоуважаемый коллега и дорогой друг, также родившийся в Бруклине (известном русскоговорящим населением районе Нью-Йорка, почти как Брайтон-Бич) и также являющийся потомком русскоговорящих эмигрантов (его дедушка из-под Киева, а бабушка из Минска)): «Видимо, в Нью-Йорке что-то с водой, раз там рождается так много великих психотерапевтов». Чтобы раскрыть содержание вышеописанных терминов для читателей, с ними незнакомых, остановлюсь на них чуть подробнее.