Марина Сульдина - Вина мнимая и настоящая. Как научиться жить в мире с собой

«Например, молодой человек долго встречается с девушкой, но она, движимая легкомыслием, в конце концов, уходит от него к другому. Парень чувствует огромную обиду, горечь и… вину. Вместо того чтобы трезво оценить ситуацию и понять, что именно характер этой девушки стал причиной краха их отношений, он винит во всем себя. Зачем же он это делает, ведь, казалось бы, такой шаг только усугубляет его страдания? Чтобы справиться с ощущением бессилия, с тревогой по поводу того, что он не никак не может повлиять на ситуацию. Ведь если я виноват, это как бы означает, что ситуация поправима. Увы, многие люди годами живут с таким чувством вины, избегая необходимости посмотреть правде в лицо.

Двойственная вина, о которой мы говорили в предыдущих главках, тоже означает, что в здоровых переживаниях стало доминировать что-то «лишнее», уже не касающееся предмета вины.

Это значит, что, если мы хотим помочь человеку, который испытывает навязчивое чувство вины, мы должны очень внимательно посмотреть на тревогу (или тревоги), которую оно прячет под собой.

Тревога может быть связана с разными аспектами нашей жизни, она имеет разные формы. Ее можно сравнить с хамелеоном, который легко принимает цвет того дерева, на котором сидит. Многие наши тревоги «любят» маскироваться на «дереве» невротической вины. Мы можем почти не замечать их или не считать основными в нашем переживании. Но от «цвета» тревоги зависит и «цвет» вины.

Если вина изначально была болезненной, невротической, то преодолеть ее можно, только встретившись с той тревогой, которую она скрывает, с тревогой, которую мы иногда отрицаем. Встретиться, понять, в чем ее суть, и начать с ней работать.

♦Если здоровая вина переходит в невроз (становится двойственной), например, когда «уже ничего не поделаешь» или «что бы ни делал, нужного результата все нет», если в переживании вины начинает преобладать тоска, самообвинение, ненависть и отвращение к себе, если появляются признаки истощения, депрессии, – в общем, если сила вины разрушает и лишает энергии, – эти внутренние процессы обычно тоже свидетельствуют о том, что человеку нужно разбираться со своей тревогой. С той тревогой, которая делает изначально здоровую вину невротической.

Получается, едва ли не все мы невротики? Ведь невротическая вина есть почти у каждого! Но в этом нет ничего удивительного, поскольку невроз – следствие глубинной тревоги, неудачная попытка справиться с ней. А тревога – это часть человеческого бытия.

«На первый взгляд тревога, – пишет богослов Пауль Тиллих [10] Пауль Йоханнес Тиллих (1886–1965) – немецко-американский богослов и философ. Известен по работам «Мужество быть» (1952) и «Динамика веры» (1957), в которых он анализирует вопросы современной культуры с духовной точки зрения. Как теолог наиболее известен своим трехтомным трудом «систематическая теология» (1951–1953), в котором Тиллих истолковывает христианские символы как ответы на вопросы человеческого существования. , – это болезненно переживаемая неспособность справиться с угрозой, заключающейся в определенной ситуации. Однако более тщательный анализ показывает, что тревога по поводу любой определенной ситуации подразумевает тревогу по поводу человеческой ситуации как таковой. Именно тревога неспособности сохранить собственное бытие лежит в основе всякого страха и создает страшное в страхе» [11] Тиллих П. Мужество быть // Избранное: Теология культуры. М.: Юрист, 1995. С. 32. .

Хотя тревога всегда была спутницей человека, современную жизнь можно, без преувеличения, назвать ее «золотым веком». Ведь в прежние времена у человека была масса способов заглушить или облегчить ее переживание. В этом ему помогали многочисленные социальные институты: брак, семья, Церковь и другие.

Они выстраивали человеческую жизнь по определенному образцу, согласно традициям, которые часто не оставляли места для свободного выбора. Человек жил как предписывалось и чувствовал себя не так уж плохо. На самом деле, он просто не знал, что можно жить по-другому.

Между тем тревога – это симптом, который указывает на какую-то возможность, если не реальную, то, во всяком случае, иллюзорную. Если возможности нет, то нет и тревоги. Если она есть, создается ситуация неопределенности, выбора и ответственности. Нас как бы постоянно спрашивают: будем мы что-то предпринимать или нет?

Именно по этой причине тревога наших предков была сведена к минимуму: им всегда было на что опереться, всегда было кому передать пусть не всю, но большую часть ответственности за свою жизнь.