Тара Брах - Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Часто для того чтобы провести время с другими людьми, Розали надо было накуриться. Благодаря марихуане какое-то время все выглядело нормальным. Но теперь, сказала она, ей надо было накуриваться каждый вечер, чтобы проспать ночь. Если она не выкуривала косяк или не принимала снотворное, то просыпалась посреди ночи в ужасе. Сон всегда был один и тот же: она пряталась в маленьком и темном пространстве, а кто-то ужасный и безумный должен был вот-вот ее найти.

Нейропсихология говорит нам, что травматическое насилие вызывает долговременные перемены, влияя на нашу физиологию, нервную систему и химию мозга. При нормальном процессе формирования воспоминаний мы оцениваем каждую новую ситуацию в терминах связной картины мира, которая у нас сформировалась. При травме, из-за волны болезненной и интенсивной стимуляции в этом когнитивном процессе происходит короткое замыкание. Вместо «обработки опыта» путем встраивания его в наше понимание картины мира и приобретения новых знаний мы возвращаемся к более примитивной форме кодирования – через чувственное восприятие и визуальные образы. Травма, непроработанная и запертая в нашем теле, спонтанно прорывается в наше сознание. Даже спустя много лет после того как фактическая опасность прошла, человек, который был травмирован, может снова переживать это событие так, будто оно происходит в настоящем.

Непроработанная боль заставляет нашу систему самосохранения быть все время начеку. Внезапные интенсивные воспоминания, а также многие ситуации, не представляющие никакой угрозы, могут активировать чрезмерно высокие уровни боли и страха, хранящиеся в нашем теле. Партнер может в раздражении повысить голос, и вся боль прошлых ран, боль ужаса или ярости, которая живет в нашем теле, словно сорвется с цепи. Независимо от того, есть ли в этот момент реальная опасность или нет, мы чувствуем себя в опасности и вынуждены искать способ избежать этой боли.

Для того чтобы пройти сквозь столь сильную боль, жертвы травмы диссоциируют себя со своими телами, притупляя восприимчивость к физическим ощущениям. Некоторые люди чувствуют себя «нереальными», как будто они покинули свое тело и ощущают жизнь с большого расстояния. Они делают все, что в их силах, лишь бы не чувствовать эти непроработанные ощущения страха и боли в теле. Они могут срываться в приступы агрессии или застывать в депрессии или замешательстве. У них могут возникать мысли о самоубийстве, или они могут напиваться до бесчувствия. Они переедают, употребляют наркотики и подвержены навязчивым мыслям. Но боль и страх никуда не уходят. Они притаились в глубине и время от времени внезапно берут верх.

Жертва отталкивает ощущение боли в теле с такой силой, что нарушается связь между телом и умом.

Хотя диссоциация – это защитный механизм, она ведет к страданию. Когда мы оставляем наши тела, мы оставляем свой дом. Отвергая боль и уходя от основы нашего существования, мы переживаем болезнь разъединения – одиночество, тревогу и стыд. Элис Миллер говорит, что у нас нет никакой возможности избежать того, что живет в нашем теле. Или мы обращаем на это внимание, или страдаем от последствий: «Правда о нашем детстве хранится в теле, и, хотя можно подавить ее, мы никогда не можем изменить ее. Можно обмануть ум, управлять чувствами, перевернуть все понятия, а тело задурманить лекарствами. Но однажды наше тело выставит счет, потому что оно так же неподкупно, как ребенок, чей дух все еще невинен, не приемлет компромиссов или оправданий. Наше тело не прекратит мучить нас, пока мы не перестанем избегать правды».

Когда мы начали работать с Розали, было ясно, что ее время пришло – тело выставило счет. На наших первых встречах она рассказала историю своей жизни. И хотя она была сообразительной и легко формулировала свои проблемы и их причины, она будто бы говорила о жизни другого человека. Она сказала мне, что во время наших разговоров не осознавала чувства в теле, а вне терапии ее иногда охватывала паника или ярость. В эти мгновения ощущения в теле были такими интенсивными, что ей хотелось умереть.

Я предложила ей поработать над тем, чтобы постепенно начать чувствовать себя в теле более безопасно. Я сказала Розали, что это может принести такие результаты, которых не удалось достичь с помощью других видов терапии. Она с готовностью согласилась, и в течение последующих недель мы заложили основы. Я хотела понять Розали так глубоко, насколько это возможно, а она должна была чувствовать себя со мной комфортно и в безопасности. Когда она была готова, я предложила ей совершить управляемое путешествие, исследовать те части внутренней жизни, которые лежали за пределами ее осознавания.