Павел Симонов - Метод К.С. Станиславского и физиология эмоций

Следует отметить, что в некоторых случаях при замене непосредственного раздражителя его словесным обозначением условная реакция отсутствует. Означает ли этот факт, что словом и чувственным запечатлением обозначаемого им сигнала нет временной нервной связи? Вряд ли. Можно думать, что отсутствие реакции является результатом тонкой дифференцировки словесного раздражителя от непосредственного чувственного сигнала (В.С. Кочергина, 1955).

При словесном обозначении непосредственного условного раздражителя реакция выражена особенно отчетливо и сильно, если слово обозначает условный сигнал, много раз сочетавшийся с действием безусловного, или натуральный условный раздражитель. Натуральными условными раздражителями мы называем свойства такого предмета, который другими своими свойствами вызывает безусловный рефлекс (Э.А. Асратян). В нашем примере сужение кровеносных сосудов вызывается действием холода. Тогда блеск снега, его вид, его свойства, воспринимаемые на ощупь, могут рассматриваться в качестве натуральных условных раздражителей. Словесное обозначение различных свойств снега способно вызвать условную сосудистую реакцию.

3-й вариант: реакция на слово, обозначающее безусловной раздражение. В опытах с охлаждением руки условная сосудистая реакция (сужение сосудов) может быть получена в ответ на слово, обозначающее безусловный раздражитель ( «холод» ). И здесь слово выступает в качестве раздражителя второй сигнальной системы, в качестве обобщенного сигнала такого явления природы, как низкая температура. В данном случае обобщающая функция слова выступает особенно отчетливо, и это не случайно. Безусловные врожденные рефлексы вызываются раздражителями имеющими важное и устойчивое значение для организма. Обычно это раздражители, действующие на многие поколения живых существ, раздражители, непосредственно способствующие или угрожающие самому существованию организма. Среди безусловных раздражителей мы встречаем пищевые вещества, высокие и низкие температуры, газовый состав воздуха, механические воздействия и т. д. Огромное множество предметов внешней среды наделено свойствами, способными вызвать врожденные рефлексы. Вот почему словесное обозначение безусловных раздражителей — «пища», «холод», «тепло» и т. д., как правило, сопряжены с высокими степенями обобщения, ибо слово «пища» обозначает все пищевые вещества, употребляемые человеком, а слово «холод» обозначает качество, присущее и снегу, и зимнему воздуху и холодной воде, и охлажденному металлу.

Нам осталось рассмотреть последний, 4-й вариант: реакции: на слово, эту реакцию обозначающее. Вот здесь-то мы и встречаемся с той гранью, которая отделяет произвольное от непроизвольного. Для словесных раздражителей, обозначающих реакцию человека и вместе с тем призванных эти реакции вызывать, системе языка существует специальная императивная форма «Поднимите руку», «Встаньте», «Бегите» и т. д. Если мы в нашем примере дадим словесный сигнал, обозначающий требуемую реакцию: «Сожмите кровеносные сосуды руки!» , никакой реакции не последует. Мы должны констатировать отсутствие непосредственных связей между второй сигнальной системы и вегетативными (в нашем примере — сосудистыми) реакциями организма.

Итак, для того чтобы слово могло вызвать вегетативную реакцию, оно должно или само сочетаться с действием безусловного раздражителя, или обозначать конкретный условный сигнал данной реакции, или обозначать ее безусловный раздражитель. Варианты, рассмотренные нами выше, требуют особых лабораторных условий. В природе условные и безусловные раздражители почти никогда не действуют изолированно. Как правило, мы встречаемся в жизни с комплексами условных и безусловных раздражителей. Вот почему мы скорее получим вегетативную реакцию на словесное обозначение не отдельного условного раздражителя, а предмета, наделенного свойствами, вызывающими условный рефлекс ( «снег», «лед» — в нашем примере), или ситуации, в которой обычно действует безусловный раздражитель. Если бы мы, продолжая наш опыт с охлаждением руки, решили экспериментально проверить эффективность различных словесных сигналов, то мы бы убедились, что в одних случаях реакция сужения сосудов выражена совершенно отчетливо, в других реакция слаба, едва заметна, в третьих — отсутствует совершенно. От каких условий зависит величина реакции на словесный раздражитель? Каким должно быть словесное воздействие для того, чтобы вегетативная реакция оказалась максимальной? Чем и отделяется сила словесного воздействия? Физиология высшей нервной деятельности позволяет нам, хотя бы частично, ответить на поставленные вопросы. Сила словесного воздействия зависит от того, насколько свежи непосредственные чувственные запечатления, обозначаемые этим словом. Вернемся к нашему опыту. Мы несколько раз охлаждали руку испытуемого холодной водой. Теперь достаточно произнести слово «холод» или фразу «даю холод» , чтобы прибор регистрировал сужение кровеносных сосудов. Прекратим опыт и сделаем перерыв на один-два месяца. Когда после перерыва чипа будет применено слово «холод» , реакция сосудов окажется заметно слабее или совсем не выявится. Стоит лишь нам несколько раз охладить кожу руки, как слово «холод» вновь причитает свойство вызывать условный рефлекс. В нашем опыте мы не производили специальных сочетаний слова «холод» с действием холодной воды. Однако, охлаждая руку испытуемого, мы «оживили» чувственное представление о «холодном» и тем самым усилили действие словесного раздражителя.