Адам Алтер - Не оторваться. Почему наш мозг любит всё новое и так ли это хорошо в эпоху интернета

Этот дополнительный компонент – ситуация, сопровождающая выброс дофамина. Сами по себе вещества и поведение не становятся аддиктивными, пока мы не начинаем использовать их для решения своих психологических проблем. Когда вы тревожитесь или подавлены, то можете почувствовать, что героин, еда или азартные игры ослабляют вашу боль. Если вы одиноки, то можете с головой уйти в иммерсивную видеоигру, которая помогает вам заводить новые социальные связи.

«У нас есть системы родительства и любви, и они заставляют нас упорствовать, несмотря на негативные последствия, – говорит Майя Шалавиц, писатель, изучающий проблемы зависимости. – Система, предназначенная для такого поведения, становится шаблоном. Когда она дает сбой, у человека возникает зависимость». Каждая система из тех, о которых говорит Шалавиц, представляет собой набор инстинктивных реакций выживания – стремление заботиться о детях или искать романтического партнера. Те же инстинкты, которые заставляют нас упорствовать в этом, несмотря на боль и трудности, способствуют развитию фанатизма и вредоносного аддиктивного поведения.

В одной статье Шалавиц объясняет, что никто не может превратить человека в зависимого [52] Maia Szalavitz, «Most of Us Still Don’t Get It: Addiction Is a Learning Disorder», Pacific Standard, 4 августа 2014, www.psmag.com/health-and-behavior/us-still-dont-get-addiction-learning-disorder-87431; см. также Maia Szalavitz, «How the War on Drugs Is Hurting Chronic Pain Patients», Vice, 16 июля 2015, www.vice.com/read/how-the-war-on-drugs-is-hurting-chronic-pain-patients-716; Maia Szalavitz, «Curbing Pain Prescriptions Won’t Reduce Overdoses. More Drug Treatment Will», Guardian. 26 марта 2016, www.theguardian.com/commentisfree/2016/mar/29/prescription-drug-abuse-addiction-treatment-painkiller. . «Врачи не делают страдающих сильной болью «зависимыми от обезболивающих, – пишет она. – Чтобы развилась зависимость, вам нужно постоянно принимать наркотик для эмоционального облегчения. Ситуация должна дойти до того момента, когда вам покажется, что вы не можете жить без него… А такое случается, если вы начинаете принимать препарат слишком рано или увеличивать дозу, желая справиться с другими проблемами, а не только с болью. Пока ваш мозг не поймет, что лекарство необходимо для эмоциональной стабильности, зависимости не возникнет». Зависимость – это не только физическая реакция, это психологическая реакция на физический опыт. Чтобы подчеркнуть эту идею, Шалавиц обращается к самому опасному наркотику, вызывающему сильнейшую зависимость, – к героину. «Проще говоря, если я вас захвачу в плен, свяжу и два месяца буду колоть наркотиками, я смогу вызвать физическую зависимость и симптомы ломки – но реальная зависимость возникнет только в том случае, если вы продолжите принимать наркотик и после того, как я вас освобожу».

На протяжении десятилетий неврологи считали, что зависимость вызывают только наркотики и алкоголь, а на поведение люди реагируют иначе.

«Зависимость – это не «взлом» мозга, не «разбой» и не «повреждение», – продолжает Шалавиц. – У людей может выработаться зависимость от поведения и даже от любви. Зависимость связана с отношением между человеком и его опытом». Недостаточно просто накачать кого-то наркотиком или заставить его что-то делать – человек должен осознать, что опыт этот служит эффективным излечением от того, что мучает его психологически.

Самый рискованный в отношении выработки зависимости период – юность. Если зависимости не было в юности, то она вряд ли возникнет в более зрелом возрасте. Главная причина в том, что на молодых людей обрушивается груз ответственности, с которым они не в состоянии справиться. Поэтому они лечат свои душевные раны с помощью веществ и действий, притупляющих боль неожиданных трудностей. К тридцати годам люди учатся справляться с проблемами и обрастают социальными связями, которых не было раньше. «Если вы не принимали наркотики в юности, то, скорее всего, научились справляться со своими проблемами другими способами, – пишет Шалавиц. – Со временем у вас вырабатывается устойчивость к соблазнам».

Шалавиц говорила мне, что самое удивительное здесь – тот факт, что зависимость можно сравнить с болезненной любовью. Это любовь-одержимость, не дающая эмоциональной поддержки. Такая идея может показаться странной, но у нее есть научные подтверждения.

В 2005 году антрополог Хелен Фишер вместе с коллегами изучала мозг страстно влюбленных [53] Arthur Aron and others, «Reward, Motivation, and Emotion Systems Associated with Early-Stage Intense Romantic Love», Journal of Neurophysiology 94, no. 1 (1 июля 2005), 327–37; см. также: Helen Fisher, «Love Is Like Cocaine», Nautilus, 4 февраля, 2016, nautil.us/issue/33/ attraction/love-is-like-cocaine. См. также: Richard A. Friedman, «I Heart Unpredictable Love», New York Times, 2 ноября, 2012, www.nytimes. com/2012/11/04/opinion/sunday/i-heart-unpredictable-love.html; Helen Fisher, Arthur Aron, and Lucy L. Brown, «Romantic Love: An fMRI Study of a Neural Mechanism for Mate Choice», Journal of Comparative Neurology 493 (2005): 58–62. . Результаты исследования она описала в статье «Любовь подобна кокаину»: