Адам Алтер - Не оторваться. Почему наш мозг любит всё новое и так ли это хорошо в эпоху интернета

Если бы Олдс все сделал правильно, то эксперимент остался бы незамеченным.

Олдс и Милнер встретились в монреальском Университете Макгилла в начале 50-х годов. Во многих отношениях они были противоположностями друг другу. Главным достоинством Милнера был его технический склад ума. О мозге крыс и электрических токах он знал абсолютно все. Олдсу же не хватало опыта, зато он фонтанировал новыми идеями. Молодые исследователи приходили в лабораторию Олдса, привлеченные его харизмой и талантом выявлять новые перспективные направления. Первый его выпускник Боб Вуртц хорошо знал обоих. Он вспоминал: «Олдс не мог отличить морду крысы от ее хвоста, и первым делом Милнер просветил его в области физиологии крыс». Но хотя Олдсу не хватало технических знаний, он обладал невероятно живым воображением и научным предвидением. «Джим был очень агрессивным ученым, – вспоминает Вуртц. – Он верил в случайность изобретений: обнаружив что-то интересное, он немедленно бросал все остальное. Когда они с Милнером натыкались на что-то увлекательное, Джим брал на себя общение с внешним миром, а Милнер продолжал работать в лаборатории».

Гэри Астон-Джонс, тоже учившийся у Олдса, вспоминал о нем почти так же: «Олдс сосредоточивался на важных вопросах. Он всегда увлекался концепциями, а не техническими деталями. Когда мы пытались понять, как плодовая мушка познает мир, Олдс опустился на четвереньки и стал ползать по полу, представляя себя мухой». Милнер никогда не делал ничего подобного. Третий студент Олдса, Арье Руттенберг, вспоминал: «Милнер был противоположностью Олдса. Тихий, спокойный, погруженный в себя человек. Олдс же всегда восклицал: «Мы сделали великое открытие!»

На протяжении десятилетий специалисты полагали, что наркоманы – любители настойки опия, макового чая и опиума – предрасположены к такой зависимости от природы. Олдс и Милнер одними из первых взглянули на проблему иначе. Они предположили, что в определенных обстоятельствах наркоманом может стать любой человек.

Величайшее их открытие начиналось скромно. Олдс и Милнер пытались доказать, что при стимуляции крохотного мозга крыс электрическим током те убегают в дальний конец клетки. Исследователи вживили крысам в мозг маленький электрод, который посылал импульс, когда животное нажимало на металлическую пластину. К их удивлению, крыса № 34 при этом не убегала, а, напротив, снова и снова нажимала на пластину. Она не боялась ударов тока, как остальные крысы, а стремилась к ним. Экспериментаторы отметили, что крыса № 34 за двенадцать часов нажала на пластину более семи тысяч раз и делала это каждые пять секунд без перерыва. Как ультрамарафонец, который упорно отказывается остановиться и отдохнуть, крыса отказывалась от воды и корма. Она видела только пластину. Через двенадцать часов после начала эксперимента крыса погибла от переутомления.

Поначалу Олдс и Милнер недоумевали. Почему крыса № 34 стремилась к ударам током, в то время как все остальные в ужасе убегали? Возможно, у этой крысы что-то не так с мозгом? Милнер был готов повторить эксперимент с другим животным, но тут Олдс сделал смелое предположение. Он уже ползал по полу, представляя себя плодовой мушкой, теперь же попытался залезть в разум крысы. Тщательно проанализировав поведение крысы № 34, он понял, что она получала удовольствие от электрической стимуляции. Она испытывала не боль, а наслаждение. «Гений Джима Олдса заключался в том, что он был полностью открыт для всего нового и почти безумен. Только такой человек мог подумать, что крысе нравились электрические импульсы, – вспоминал Астон-Джонс. – В то время никто не догадывался, что электрическая стимуляция мозга может быть приятной. Но Олдс не побоялся предположить, что животное просто получало удовольствие».

Олдс продолжил эксперименты. Он извлек электрод из мозга крысы и обратил внимание на то, что тот оказался изогнутым. «Электрод должен был располагаться в среднем мозге, но попал в прилежащее ядро», – вспоминал Астон-Джонс. Доля дюйма разделяла наслаждение и дискомфорт. Олдс назвал этот участок «центром удовольствия». Конечно, это было явным упрощением, однако все животные (крысы, собаки, козы, обезьяны – и даже люди) ощущали эйфорию при стимуляции этого участка. Спустя несколько лет, когда невролог Роберт Хит вживил электрод в центр удовольствия женщине, страдавшей депрессией, она начала смеяться. Он спросил, почему она смеется, и женщина точно не могла ничего объяснить, но сказала, что впервые за долгое время чувствует себя счастливой. Как только Хит убрал электрод, улыбка исчезла с лица пациентки. Она вновь впала в депрессию – и состояние ее ухудшилось, потому что она вспомнила, каково это – быть счастливой. Она больше всего на свете хотела вернуть этот электрод, регулярно посылающий импульсы. Хит, как до него Олдс и Милнер, показал, насколько аддиктивной может быть эйфория.