За чем дело стало? В Сан-Франциско у меня были квартира, машина, работа в сфере информационных технологий и – в глазах друзей и наставников – многообещающее будущее. То, которое тогда мне было положено иметь и хотеть. Будущее, которого я, испытывая стыд и вину, не хотела .
Пробуждалась новая «я», и мне не терпелось с ней познакомиться. «Я», которая занимается литературным творчеством, читает книги о психологии и философии, исследует себя. «Я», которая хочет любить и быть любимой. «Я», жаждущая оказаться в условиях, которые помогают расширять свои границы, – просто чтобы понять, насколько они могут быть раздвинуты. И эта новая «я» очень отличалась от той, которая существовала для окружающих.
Мне стало скучно от непрерывного деланья, деланья, деланья и достижения, достижения, достижения. Я устала гнаться за этими амбициозными личностями, которые, казалось, получали удовольствие, выматывая себя.
«Для чего все это?» – спрашивала я.
Пытаясь объяснить наставникам, что внутри меня чувство, будто «я проживаю чужую жизнь», получала в ответ непонимающий взгляд. Ища поддержки в стремлении переехать в Нью-Йорк, слышала о своем карьерном пути и о том, что должна быть благодарна за все. Казалось, все вокруг знали, как мне следует жить.
Потребовались многие месяцы, чтобы вычленить собственный голос из хора чужих уверенных суждений. Мнения преимущественно сводились к формулировке: «Идея – хуже не бывает». Я чувствовала себя нелепо и неловко, объясняя, что единственная причина, по которой мне хочется резко поменять свою жизнь, проста: «Мне кажется, что так надо». Но основанное на этом решение практически никому из моих собеседников не казалось хорошо продуманным или мудрым.
Этот шаг называли нерациональным. Импульсивным. Безответственным. Меня – слишком молодой, чтобы принимать серьезные решения относительно своей жизни и карьеры. В их глазах я выглядела наивной, живущей на другой планете. Эгоисткой .
Эгоист . Веский эпитет, которым мы награждаем тех, кто ставит выше всего собственные интересы. Тех, кто знает и уважает свои нужды. Эгоистами мы зовем людей, делающих то, на что у нас никогда не хватит смелости:
обнаруживать свою истинную суть и делать то, чего хочется больше всего.
Погоня за тем, чего мы очень хотим, редко приветствуется аплодисментами. Такое стремление не всегда уважается и поддерживается. Все потому, что это бег за неизведанным. Инакомыслие. Загадка. Скрытые возможности рискуют никогда не реализоваться. И мы закрываемся, затыкаем пробкой фонтан мечты, прячем под крышку собственную истину. Мы поддаемся ложным представлениям о том, кем нам суждено быть.
Горький опыт научил: я не могу подделать свою жизнь. Годы нарушений пищевого поведения, никчемных достижений и лишенных энтузиазма обещаний быть той, кем видели меня другие, показали: невозможно притворяться человеком, который не имеет ничего общего с тем, кем я мечтаю быть. Нельзя изо дня в день делать то, чего совсем не хочется, не испытывая раздражения, тревоги и тоски. Не обойдется без ощущения, что ты теряешь контроль и сходишь с ума. Просто когда я делаю это – пытаюсь играть в чужую жизнь, – то буквально убиваю себя. Медленно, но верно.
Как раз на пике противостояния жизни под чужой маской и поисков себя я случайно познакомилась с человеком по имени Амит Гупта.
Под случайным знакомством я подразумеваю вот что. Во время первой поездки в Нью-Йорк, распивая вино и ведя полные откровений беседы, я почувствовала внезапный прилив вдохновения. Под всеобщие возгласы одобрения схватила маркер и написала стихотворение на стене ванной комнаты моего нового друга Майкла: я призналась в любви Нью-Йорку. Майкл, воодушевленный тем, что теперь одно из помещений его квартиры украшало полновесное «произведение искусства», сделал фото и выложил в Сеть.
«Почему эта девушка так против Сан-Франциско?» – оставил комментарий Амит. «Она не против Сан-Франциско, – ответил Майкл. – Она за Нью-Йорк. Взял бы и показал ей достоинства Сан-Франциско».
И вот неделей позже, когда я вернулась в Сан-Франциско, первым делом встретилась с Амитом – человеком, который, как я предполагала, станет, подобно другим, убеждать меня не расставаться со своей благополучной жизнью.
«Так почему Нью-Йорк?» – спросил он. И дальше появилось оно – ощущение Любопытства . Мои неутолимая жажда, непреодолимая тяга, врожденная пытливость сконцентрировались в сочетании слов и предложений, которые точно потоком хлынули из самого сердца. Амит слушал внимательно, посмеиваясь и кивая, а затем сказал то, чего я никак от него не ожидала:
Читать дальше