Энни Дьюк - Принцип ставок. Как принимать решения в условиях неопределенности

Я познакомилась с историком Джорджем Дайсоном (сыном Фримена Дайсона) на конференции для наставников молодежи под названием Adventures of the Mind. Конференция проходила в Институте перспективных исследований (Institute for Advanced Study). Во время выступления я упомянула (как и почти в каждой моей речи) Джона фон Неймана и сказала студентам, что это место для меня священно, потому что здесь работал фон Нейман. Джордж услышал мои слова, а затем отправил мне скан персонального кредитного чека казино, выданного когда-то фон Нейману. Источники информации о фон Неймане, помимо упомянутых в этом разделе (которые цитируются в разделе «Избранная библиография и дополнительная литература»): Публичная библиотека Бостона, 100 Most Influential Books of the Century, TheGreatestBooks.org; Тим Хартфорд, A Beautiful Theory, Forbes, 10 декабря 2006 г.; Институт перспективных исследований John von Neumann’s Legacy, IAS.edu; Александр Лейч, von Neumann, John, A Princeton Companion (1978); Роберт Леонард, From Parlor Games to Social Science: von Neumann, Morgenstern, and the Creation of Game Theory 1928–1944 (1995).

Цитаты из обзоров в ответ на публикацию «Теории игр» взяты из введения Гарольда У. Куна к переизданию в честь шестидесятилетия со дня выхода книги.

Образ главного персонажа, доктора Стрейнджлава, либо расплывчат, либо обладает отличительными чертами в зависимости от того, кто говорит (или размышляет). Джон фон Нейман обладал рядом физических характеристик, схожих с чертами персонажа, поэтому считается, что он повлиял на образ героя. Кроме того, в образе героя отразились черты Вернера фон Брауна, Германа Кана, Эдварда Теллера и Генри Киссинджера. За исключением Киссинджера, который был малоизвестным профессором Гарварда в период, когда снимался фильм, все остальные — вероятные модели.

Влияние Джона фон Неймана на теорию игр (а теории игр — на современную экономику) неоспоримо. По меньшей мере одиннадцать лауреатов Нобелевской премии по экономике занимались исследованиями, связанными с теорией игр или ее влиянием. На сайте NobelPrize.orgприводятся имена следующих одиннадцати лауреатов премии в области экономических наук (формально именуемой премией Риксбанка Швеции по экономическим наукам в память Альфреда Нобеля) по году, дисциплине и вкладу в науку: 1) Джон Ч. Харсаньи; 2) Джон Ф. Нэш-младший; 3) Рейнхард Зельтен (1994, теория игр, «за выполненный новаторский анализ равновесий в теории некоалиционных игр»); 4) Роберт Дж. Ауманн и 5) Томас К. Шеллинг (2005, теория игр, «за то, что мы стали лучше понимать конфликт и сотрудничество посредством анализа теории игр»); 6) Леонид Гурвич; 7) Эрик С. Маскин и 8) Роджер Б. Майерсон (2007, микроэкономика, «за то, что заложили основы теории проектирования механизмов»); 9) Элвин Э. Рот и 10) Ллойд С. Шепли (2012, прикладная теория игр, «за теорию устойчивых распределений и практику структурирования рынков»); 11) Жан Тироль (2014, теория отраслевых рынков, микроэкономика, «за выполненный анализ доминирующих позиций и регулирования рынка»).

Мой брат Говард пришел в покер из шахмат, но это редкий случай. На мой взгляд, отсутствие неопределенности в шахматах по сравнению с высокой неопределенностью в покере является препятствием для такого перехода. При этом мой опыт показывает, что между нардами и покером есть много общего. Многие игроки в покер мирового класса превосходно играют в нарды: Чип Риз, Хаклберри Сид, Джейсон Лестер, Гас Хансен, Пол Магрил, Дэн Харрингтон и Эрик Сайдел. Большее сходство с нардами, вероятно, объясняется более выраженным элементом неопределенности, свойственным этим двум играм. Игрокам в покер приходится ориентироваться на удачу при раздаче карт. Игрокам в нарды приходиться ориентироваться на удачу при броске кубиков.

Сцена между Уэстли и Виццини в «Принцессе-невесте» знакома поколениям кинолюбителей. Цитаты смертельной битвы умов берут начало в романе, а сцены почти идентичны в обоих форматах. Единственное заметное отличие состоит в том, что автор-сценарист Уильям Голдман и режиссер Роб Райнер несколько уменьшили чрезмерную уверенность Виццини. Когда Виццини представляет человеку в черном свой неописуемый интеллект, в фильме он переходит прямо к делу, произнося имена величайших умов древности и называя их болванами. В романе Голдман заставляет Виццини произнести напыщенную, многословную речь. Вот эта речь во всей полноте: «Нет слов, которые смогли бы выразить всю мою мудрость. Я так хитер, коварен и умен, так наполнен обманом, вероломством и увертками, такой плут, так проницателен, скрытен и расчетлив, столь же жесток, сколь лукав, столь же находчив, сколь ненадежен… Я сказал, что еще не придумали слов, что смогли бы объяснить, насколько велик мой мозг, но позволь мне выразить это так: Земле несколько миллионов лет, и несколько миллиардов людей в то или иное время ходили по ней, но я, сицилиец Виццини, говоря с совершенной прямотой и скромностью, самый ловкий, скользкий, пронырливый и подлый парень в истории».