Андрей Курпатов - Мышление. Системное исследование

Грубо говоря, специальные интеллектуальные объекты моего пространства мышления возникают как события (положения вещей) на стыке топоса моего внутреннего психического пространства и топоса плоскости моего мышления (лингвистической картины мира).

Они — мои специальные интеллектуальные объекты — подобно искрам высекаются в этом столкновении, и живут какие-то считанные мгновения, пока я длю свою озадаченность.

После, исчерпав энергию этого своего столкновения, они развалятся и окажутся втянутыми в себя топосами моего внутреннего психического пространства и плоскости мышления.

И я снова буду слышать лишь гул своего мозга, в котором вспыхивают какие-то мои состояния (сигналы) и, без всякой существенной цели, проворачиваются понятия моей лингвистической картины мира. Я снова потеряю контакт с реальностью, выпаду из составляющих ее отношений сил.

Возникает, конечно, вопрос, а где же я сам, в таком случае, нахожусь, ведь кроме реальности ничего нет? Правда в том, что я более нигде и не нахожусь, потому что меня нет. Есть лишь эти состояния — все множество этих, издающих гул, интеллектуальных объектов — составляющих мой совокупный топос внутреннего психического пространства.

Мое действительное «я», если о нем вообще можно говорить, возникает таким образом, только в этом отношении — когда на столкновении двух топосов («внутреннего психического пространства» и «плоскости мышления») возникают объекты третьего, топоса пространства моего мышления.

Вот почему мы с полным правом можем повторить за Парменидом — «мыслить — значит быть». Впрочем, верно, надо полагать, и обратное — что, не мысля, то есть вне топоса пространства мышления, мы и не имеем собственного существования.

Целью и смыслом методологии мышления является возможность мыслить реальность. Возможность эта, конечно, условная, поскольку в любом случае, мы все равно, рано или поздно, свалимся затем в собственные представления о реальности (то есть, будем думать не ее, а о ней).

Однако, это не мешает нам, будучи в состоянии озадаченности, ощущать отношение сил в ситуации, себя в ней и видеть то, какой наш шаг в реальности должен быть следующим. Ну и пусть, что мы окажемся затем в представлениях. Главное, если мы знаем, где из них есть выход.

1. Несодержательное мышление — есть мышление, в котором мы не связаны идеей содержательных «сущностей», существование которых мы лишь предписываем миру по причине устройства нашего языка.

Обыденный язык, возникший как способ коммуникации между членами первобытного общества, обречен предполагать наличие денотатов у каждого из знаков языка: говоря что-то, мы полагаем, что говорим о чем-то.

И в идеальном случае это что-то — то, на что можно указать (в противном случае мы в нашем первобытном племени вряд ли могли о чем-то друг с другом договориться, а язык потому и не состоялся бы из-за этой своей несостоятельности).

2. По сути, речь идет о том, что предполагая некие «сущности» в реальности, мы выстраиваем наш мир определенным — содержательным — образом. Причем, это «выстраивание» — и есть все множество моих представлений.

Я говорю, что у меня есть личность (или душа) — то есть, некая сущность. Дальше я начинаю думать об атрибутах этой личности (или души), и каждый из этих атрибутов, будучи номинированным (названным, означенным) также обретает, благодаря мне и этому означению, некую виртуальную «сущность».

Далее я думаю о том, как эти атрибуты проявляют себя в отношении с другими «сущностями», которые я создаю в огромном количестве.

В результате я получаю целый мир, в котором есть, например, отдельные люди со своими «сущностями» (личностями, душами и т. д.), а есть, например, и «вообще люди». У этого «вообще люди» — тоже наличествует своя какая-то своя «сущность», мною предполагаемая (что-то такое «человеческое очень человеческое»).

3. Таким — эссенциальным — образом я произвожу на гора огромное количество содержания.

Причем, все это содержание — лишь мои представления о реальности, не имеющие к реальности самой по себе никакого отношения. Они как бы оторваны мною от нее. Они ее карта с моим масштабом и моим же умозрительным видением положения дел.

Впрочем, мои представления о реальности (содержание) — как то, что происходит, — образуют в некотором смысле некую свою собственную реальность (вполне реальную, разумеется), которую мы в методологии мышления называем миром интеллектуальной функции.