Андрей Курпатов - Мышление. Системное исследование

Тут, впрочем, возникает своего рода коллизия — дело в том, что «озадаченное мышление» (мышление, предполагающее создание новых способов организации интеллектуальных объектов), которое, казалось бы, является куда более сложным делом, нежели простое воспроизводство существующих алгоритмов, по идее должно предшествовать «псевдомышлению» (иначе откуда возьмутся эти алгоритмы, которыми он оперирует?). Но это лишь кажущийся парадокс.

Действительно, «озадаченное мышление» — более сложная работа, нежели работа автоматизмов «псевдомышления». Но это не значит, что внутреннее психическое пространство, обладающее более сложной организацией (более, скажем так, взрослой), само по себе, стремится к «озадаченному мышлению». Напротив, при наличии большого количества уже наработанных алгоритмов (способов организации интеллектуальных объектов), оно будет тяготеть как раз к псевдомышлению. Именно недостаток схем организации интеллектуальных объектов (или же осознанный их недостаток) является естественным фактором, побуждающим нас к озадаченному мышлению. Однако долго эти «естественные факторы» работать не будут, и потому для сохранения способности к «озадаченному мышлению» требуются другие, специальные практики [55] Именно поэтому подавляющее большинство великих математиков создали свои лучшие или, по крайней мере, наиболее оригинальные работы в молодом возрасте, то есть пока наработанных алгоритмов организации интеллектуальных объектов у них было относительно меньше, нежели у них же, но в более зрелом возрасте. По этой же причине, вероятно, и смена парадигм в науке происходит не в то время, когда все живущие ныне ученые начинают, «прозрев», думать по-другому, а когда те, кто думали так, как было принято раньше, умирают. .

Далее следует, вероятно, уточнить, что данные рассуждения напрямую касаются и логики отношений «плоскости мышления» с «пространством мышления». Было бы слишком оптимистично полагать, что с момента преобразования «плоскости мышления» конкретного человека в «пространство мышления» сама эта «плоскость» куда-то исчезает и человек теперь будет думать исключительно этим своим «пространством» мышления.

Когда мы говорим о принципе, согласно которому для психического существуют единичные элементы, с одной стороны, и отношения между этими единичными элементами, — с другой, не следует думать, что это касается сложности соответствующих элементов. Нет, сложные отношения между единичными элементами вполне могут стать, сами по себе, единичными элементами, а новые отношения между ними могут так и не быть построены. То есть, грубо говоря, человек имеет все шансы, обладая богатым пространством мышления, со временем скатиться обратно в плоскость мышления, лишенную действительной внутренней структуры. И в этом случае его личностное «я», сохраняя, возможно, определенное богатство своего содержания как интеллектуальный объект, в качестве специфической функции окажется почти ничтожным.

Итак, определяя «внутреннее психическое пространство», «плоскость мышления» и «пространство мышления», мы говорим о том, что их специфическое отличие друг от друга зависит от той функции личностного «я», которую оно выполняет в решении соответствующих задач. Тогда как, подразделяя режимы мышления на «интеллектуальную активность», «псевдомышление» и «озадаченное мышление», мы, вероятно, должны сделать в первую очередь упор на специфику используемых здесь интеллектуальных объектов, которые мы поэтому также вынуждены каким-то специальным образом определять.

Пользуясь тем же принципом, согласно которому мозг создает или единичные элементы, или отношения между единичными элементами, мы получаем следующую модель: интеллектуальные объекты — как единичные элементы (1), отношения между интеллектуальными объектами — как единичные элементы (2) и отношения между интеллектуальными объектами, свернутые в новые единичные элементы, в некие, условно говоря, сложные интеллектуальные объекты (3).

Иными словами, интеллектуальные объекты могут быть простыми, эти простые интеллектуальные объекты могут входить в отношения друг с другом (и тогда сами эти отношения между интеллектуальными объектами тоже будут интеллектуальными объектами, но уже нового типа), наконец, интеллектуальные объекты могут быть объединены в более сложные интеллектуальные объекты (тип интеллектуальных объектов, когда отношения между элементами внутри интеллектуального объекта не проявлены, а находятся как бы у них внутри в свернутом виде).