Скотт Янг - Суперобучение [Система освоения любых навыков — от изучения языков до построения карьеры]

Я применил это к пониманию концепции напряжения, приступив к курсу по электромагнетизму во время проекта «Вызов МТИ». Я уверенно применял эту концепцию к решению задач, но чувство, что я хорошо разобрался, все не возникало. Очевидно, что электромагнетизм — это не только энергия, электроны или потоки частиц. Мне было трудно получить мысленный образ абстрактного представления о том, что происходит в проводах.

Применив предлагаемый метод, я сравнил формулу электромагнитных взаимодействий с уравнениями, описывающими гравитацию. Стало ясно, что напряжение относится к электрической силе так же, как вес — к силе гравитации. Теперь я мог сформировать визуальный образ. Провода схожи с емкостями с водой, расположенными на разной высоте. Батареи похожи на насосы, закачивающие воду вверх. Резисторы — шланги различного диаметра, они препятствуют моментальному стеканию воды вниз. Картина желобов и шлангов не была необходима для решения уравнений, но после того, как я ее составил и запомнил, мне стало легче разобраться с новыми ситуациями, чем если бы напряжение осталось для меня просто абстрактным понятием.

Глядя на Ричарда Фейнмана, люди склонны думать о его кажущихся легкими достижениях. Игривый стиль и бунтарские импульсы бросают вызов стереотипу, согласно которому обучение — это тяжелая работа. Однако по мере углубления в вопрос выясняется: у Фейнмана было много общего с суперучениками. Он упорно работал над пониманием вещей, вкладывал в освоение методов стимулирования интуиции невероятное количество свободного времени. В первые дни учебы в колледже он вместе с другом перечитывал классическую литературу по квантовой механике, опережая программу. Он составил график, в котором отвел часы для многочисленных интеллектуальных занятий. Даже в мелких пристрастиях он проявлял склонность к интенсивным методам. Изучая способы открывания замков, он неоднократно повторял все возможные комбинации: «Я довел их до абсолютного автоматизма и мог перебрать четыреста возможных комбинаций менее чем за полчаса. Это означало, что я вскрывал сейф максимум за восемь часов, но в среднем тратил четыре часа» [90].

Слыша о гениях, особенно столь дерзких, как Фейнман, люди видят в основном их таланты, а не то, какими усилиями достигаются успехи. Фейнман, безусловно, обладал особым даром. Но, возможно, самой великой из его способностей было умение соединять упорную практику и игру. Он с равным энтузиазмом вскрывал замки, решал головоломки и постигал секреты квантовой электродинамики. Именно к этому духу шутливого исследования я хочу обратиться в заключительном принципе суперобучения — экспериментировании.

Если бы вы не видели картин Ван Гога, а только читали бы о нем как о великом живописце, вы никогда не назвали бы его одним из известнейших художников всех времен. Он начал рисовать довольно поздно, в двадцать шесть. Искусство — это область раннего развития, и таланты прославленных мастеров обычно проявлялись в детстве. Пабло Пикассо изначально писал реалистично и только потом стал кубистом. Сам он говорил так: «Мне потребовались четыре года, чтобы рисовать как Рафаэль, и вся жизнь, чтобы рисовать как ребенок». Леонардо да Винчи был учеником художника и, по одной из легенд, нарисовал на крестьянском щите чудовище только для того, чтобы перепродать его герцогу Миланскому. Сальвадору Дали к открытию первой выставки не исполнилось и четырнадцати, но сомнений в его таланте ни у кого не было, и выдающиеся способности сделали его знаменитым.

Ван Гог же отставал от именитых коллег и не выказывал никаких явных способностей. Он взялся за кисть только после неудачи в качестве арт-дилера и священника. Друг семьи и один из продавцов произведений искусства Герман Терстег считал, что художественными устремлениями Ван Гог пытался замаскировать лень. «Вы начали слишком поздно, — заявил он. — В одном я уверен: вы не живописец, и ваши художества, как и все остальное, что вы начинали, ни к чему путному не приведут» [91].

Все было справедливо: Ван Гог действительно начал поздно и вправду не очень хорошо рисовал. Его наброски были грубыми и выглядели по-детски. Если ему удавалось найти моделей — а это непросто для художника, известного своими причудами, — ему требовалось много попыток, чтобы добиться хотя бы отдаленного сходства. Во время недолгого пребывания в Париже он учился рядом с будущими звездами постимпрессионистского движения, в частности с Тулуз-Лотреком, чья кисть порхала над холстом. Ван Гогу же требовалось приложить массу усилий, чтобы добиться похожего результата. «Мы считали его работу слишком неумелой, — вспоминал один из соучеников. — В его рисунках не было ничего примечательного» [92]. Ван Гогу пришлось покинуть студию менее чем через три месяца из-за «несоответствия уровню других студийцев, отсутствия таланта и отталкивающих манер».