Геральд Хютер - Спасите игру! Ведь жизнь — это не просто функция

Если мы пожелаем выяснить, как так получается, что люди всё же иногда приходят к совершенно новым, ранее не мыслимым решениям, то будем всё время натыкаться на один и тот же феномен: решающая идея приходит не за письменным столом, и не когда сроки поджимают, а рано утром, в полусне, или во время послеобеденной прогулки, или вечером, под душем. То есть там и тогда, когда расслабленный мозг может проигрывать то одну идею, то другую, пока не сложится подходящий образ. Внезапный и спонтанный прорыв в новое происходит благодаря предшествующей ему игре мысли.

Что ж, продолжим разметку нашей игровой площадки и забьём пятый, и последний важный колышек: без игры нет красоты. Художники играют красками, музыканты играют на своих инструментах, поэты играют словами, танцоры — шагами, а скульпторы играют с глиной и мрамором. Осветим искусства ярким светом — и мы увидим, что это игровые пространства, которые дают возможность так оформить мир, что мы начинаем чувствовать себя в нём как дома, можем принять его и назвать добрым, можем стать в нём счастливыми. Там, где нас настигают подобные переживания, мы не просто чувствуем осмысленность нашей жизни и осмысленность мира. В эти моменты нас охватывает счастье — то самое счастье, о котором Герман Гессе сказал однажды, что мы чувствуем его, когда «поём в хоре сфер, танцуем во всемирном хороводе, смеёмся вместе с вечно смеющимся Богом» [1] Hermann Hesse: «Glück», in: Ders.: Glück. Betrachtungen und Gedichte, Frankfurt/Main: Suhrkamp 2000, S. 9–25, hier S. 17. , то есть, возвращаясь к нашей теме, когда мы участвуем в игре Жизни. Ведь как ни посмотри — что вызывает в нас душевный трепет, как не красота и поэзия, грация и стройность? А не в игре ли мы переживаем все эти состояния? И разве не останавливается тогда время? И не живём ли мы самой живой жизнью именно тогда, когда вживаемся в великие игры наших художников, но в особенности, когда мы сами играем и, играя, творим красоту, преодолеваем границы реальности, погружаясь в пучину светящихся красок, повествуя об иных мирах или создавая мелодии, которые нас самих заставляют петь. Игре обязаны своим существованием не только полезные приспособления, техника и технологии, но и весь необъятный мир искусства.

Нидерландский культуролог Йохан Хейзинга показал, что при ближайшем рассмотрении вся наша культура есть не что иное, как грандиозная игра; что культурное развитие человечества можно понять как продукт всё усложняющейся, всё более прекрасной игры; и что оно подвергается опасности, когда другие, тонко маскирующиеся под игру силы, такие как экономика и наука, захватывают или колонизируют культурное и художественное пространство игры [2] Johan Huizinga: Homo Ludens. Vom Ursprung der Kultur im Spiel, 22. Aufl., Reinbek/Hamburg: Rowohlt 2011. . В качестве предателей игры постоянно выступают и мировые религии. А ведь духовность изначально происходит из духа игры, который лишь позже был вытеснен неумолимой серьёзностью религиозного благочестия, и по сей день доставляющей нам столько проблем. Древнегреческий философ Платон ещё мог в полном согласии с духом вдохновлённой олимпийской мифологией античной мудрости сказать, что нельзя человеку лучше провести свою жизнь, чем без устали играя во славу богов.

Но бог с ними, с богами. У того, кто до сих пор убеждён, что встречать тяжкую серьёзность жизни, вооружившись пылкой серьёзностью игры, не имеет смысла, мы просим прощения: мы так долго занимали ваше драгоценное время, чтоб не сказать — пытались с ним играть. Но тех, кто хочет поиграть и пуститься вместе с нами в обещающее массу открытий путешествие среди тех широчайших возможностей, что открываются перед человеком там и тогда, где и когда у него есть время для игры, — мы сердечно приглашаем к дальнейшему чтению и к дальнейшему размышлению.

Что вас ожидает? В первой главе нашей книги слово берёт наука. Мы отправимся исследовать глубинные структуры жизни и Вселенной. На этом пути нам предстоит сделать удивительные открытия и убедиться, что описание мира как огромной игры вовсе не будет ошибочным.

Этому учат уже античные философы, к которым мы обратимся за консультацией во второй главе. Удивительно, как близки друг другу высказывания древних мудрецов и современных учёных, когда речь заходит об игре. Это верно по меньшей мере для тех мыслителей, которые много думали об игре. С этими мастерами игры — Ludi magistris — стоит побеседовать: они в состоянии объяснить нам, почему спасти игру, когда она в опасности — это хороший совет.