Хелен Расселл - Хороший год, или Как я научилась принимать неудачи, отказалась от романтических комедий и перестала откладывать жизнь «на потом»

Решив воплотить свой Грандиозный план, для начала я составила список вещей, которые нужно делать иначе, чтобы стать стойким «хамелеоном перемен», способным принимать важные решения относительно того, где провести остаток своей жизни и что с ним делать. Я люблю списки, потому что могу использовать канцтовары, к которым питаю нездоровую страсть. Кроме того, мысли, изложенные на бумаге, кажутся более разумными и убедительными. Вот только справиться с собой я все равно не могу. Quelle surprise .

Поэтому я отложила список на несколько дней, надеясь, что меня посетит вдохновение. Но тут за завтраком Легомен смахнул мой блокнот с кухонного стола и посоветовал мне «съесть лягушку!».

Я понятия не имела, о чем он говорит. («Что?! — указала я на свою миску. — Это каша?..»)

Легомен объяснил, что в мире бизнеса так советуют сначала разобраться с главным своим страхом.

— Никто же не хочет есть лягушек, верно? — сказал он, потягивая апельсиновый сок

— А французы?

— Кроме французов, — согласился он. — Значит, нужно сначала разобраться со своей «лягушкой» — тем, что тебя больше всего тревожит.

Неожиданно я поняла, что он уже дал мне ответ: работа — вот моя лягушка. Без нее безнадега. И бедность. И это больше всего беспокоит меня в нашем возвращении в Британию. Или в невозвращении. Если я хочу принимать важные, взрослые жизненные решения, начать нужно с «работы».

Свечи мерцали на подоконнике, когда я включила свой ноутбук, налила себе чаю и поставила ноги в шерстяных носках на теплую, похрапывающую собаку. Так начался мой день. Не самый плохой способ провести время с девяти до пяти (или, как это принято в Дании, с восьми до четырех). Но работать фрилансером на дому — это был единственный вариант для меня. Я оставила редакторскую работу в Лондоне и устремилась в датскую провинцию, не зная ни единого слова по-датски, так что выбора у меня не было. Удивительно, но все сложилось вполне удачно. Мне нравилось размышлять и сосредотачиваться в обществе одной лишь собаки. Как приятно было узнать, что я достаточно дисциплинированна, чтобы противостоять магнетическому притяжению дивана и продолжать работать, когда за мной никто не следит. Причем делала я это честно семь с половиной часов. Часы работы яслей, где находился мой сын, просто не позволяли перерабатывать. Обычно я старалась не работать по выходным и вечерам. Да здравствует датский баланс между работой и жизнью! Но если мы вернемся в Британию, я не смогу работать дома. Я все еще скучала по веселой суете офисной жизни. Кроме того, я больше зарабатывала и имела больше возможностей для роста (сегодня моим единственным вознаграждением оставалась лишь покупка «вкусного печенья»).

С того момента, когда я в последний раз была в офисе, многое изменилось. Во-первых, у меня появился ребенок, и я все еще была не уверена, как сочетать родительство с фрилансом, не говоря уже о полной занятости в офисе, где надо было работать с девяти до пяти и еще тратить время на дорогу. Моей работой можно было заниматься исключительно в столице, Легомен тоже по большей части работал в Лондоне, так что селиться следовало поблизости. Многие мои друзья пятьдесят недель в год добираются до работы и с работы и не жалуются. Но подозреваю, они сделаны из более прочного материала, чем я.

Три года я училась, как быть счастливой, меняя баланс работы и жизни. Благодаря этому я стала эффективной, платежеспособной и сохранила здравый рассудок (святая троица). Должна ли я рисковать всем этим, чтобы тратить несколько часов в день на поездки в электричке? Или нужно тратить все заработанное, чтобы запихнуть сына в детский сад на шестьдесят часов в неделю? В Лондоне можно работать с неполной занятостью, но такие горшки с золотом можно найти на конце только самой редкой радуги. Я знаю нескольких фрилансеров, выбравших этот путь, но всегда считала, что они гораздо смелее меня и мне никогда такой не стать. Кроме того, у них стальные яйца. Каким же должен стать следующий этап моей карьеры? Мне нужен профессиональный совет и качественные теории перемен, чтобы получить максимум возможного.

Один мой друг недавно лишился работы и столкнулся с той же дилеммой. Десять лет назад он заключил фаустовскую сделку, пожертвовав такими роскошествами, как сон и общение с друзьями, ради карьеры, и теперь пребывал в ярости, потому что дьявол свою часть сделки не выполнил.

— Все прекрасно! — твердил он всем, кто спрашивал, и многим, кто не спрашивал, что он собирается делать дальше.