Протоиерей Александр Никольский - Как быть счастливым в браке. Вопросы и ответы

Ведь можно себя и с одним ребенком загнать: «Ой, он ушел в школу! С ним по дороге что-нибудь случится!» Так можно себя довести до какой-нибудь психопатии.

А если ты верующий человек, если ты молишься Богу, просишь у Него сил, то никакой надрывной тяжести нет. Сколько я знаю многодетных семей, у которых детей по восемь-девять, а они часто хотят десятого, одиннадцатого, двенадцатого… Причем очень хотят! Значит, они от этого получают что-то чрезвычайно важное. И сказать, что вот они готовы, а другие не готовы, неправильно. Да никто не готов к христианской жизни. Никто. А как можно стать готовым к христианской жизни? Только в одном случае — если ты идешь по пути христианской жизни. Если говорить: «У меня нет сил на духовную жизнь», то тогда духовная жизнь закончилась. Кто готов к Причастию? Кто готов молиться? Кто готов делать добрые дела все время? Никто не готов. Кто готов быть святым? Никто не готов. Но у нас у всех цель как идеал — святость. И мы в этом направлении худо-бедно бредем. Через что? Через несение креста, через подвиг. Господь изначально всем людям, которые не ушли в монашество, не совершали какой-либо особый подвиг в пустыне, дал подвиг многодетности, такое ограничение своей самости, когда человек начинает жить не для себя, а для другого, изначально маленького, нуждающегося в защите. И от этого естественного подвига, который был в человечестве всегда, со второй половины XX века вдруг начинают отказываться! А чем ты будешь спасаться? Самореализацией? Да нет, ты этим не спасешься.

Крест всегда тяжел. Если тебе с тремя детьми тяжело и ты отказываешься от четвертого, то ты, может быть, отказываешься от возможности своего спасения. Ведь Бог знает, какая у тебя тяжесть. Но Бог дает тебе этот крест. Самому брать крест опасно, это понятно, но вот Бог дает тебе твой крест — а ты говоришь: у меня будет только трое или четверо! Да, может, тебе для спасения восемь надо, откуда ты знаешь? Тебе, может, больше ничем не спастись. А ты от креста этого отказываешься. Конечно, Бог тебя не оставит. Он все равно тебе даст ту тяжесть жизни, которая необходима тебе для твоего спасения, тот крест, который необходим тебе для покаяния. Есть замечательные слова архимандрита Иоанна (Крестьянкина), он пишет в письме женщине: «Ты с одним ребенком намучаешься больше, чем с пятью». Да, у старцев, как у монахов, родных детей не было, но они своим сердцем, просвещенным Духом Святым, видели Промысл Божий на примере тысячи других семей, которые к ним обращались.

Крест тяжел, да, темнеет иногда в глазах, да. Это крест, и притом тот, который тебе Сам Бог дает: рожать детей столько, сколько Он дает, не больше и не меньше.

И еще одно. Вот говорят, что многодетные только о детях думают: отец зарабатывает, где только может, из последних сил, мать тянет домашнее хозяйство, заботится о воспитании детей — и друг друга родители не видят. На самом деле это не так. Конечно, любой человек может зациклиться на чем угодно: на шахматах, на марках… И на детях. И это будет неполезно ни родителям, ни детям. Даже когда ребенок-инвалид рождается, на нем тоже зацикливаться не стоит. (Знаю эту проблему не понаслышке, сам имею десятого ребенка — инвалида.) Но если родители нормально живут, то этот крест спасительный их объединяет. А чем плохо заботиться о ближнем своем, о ребенке, любить человека делом, словом, помышлением? Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22, 37–39). Когда родители заботятся о своих детях как о самих себе, что естественно для нормальных людей, почему исполнение этой заповеди Божией является чем-то неправильным и их ограничивающим?

Почему любить ребенка — это хуже, чем ходить вместе в кино, в театр, притом иногда на какую-то ерунду? Или беседовать о художественной литературе? Или еще чем-то таким заниматься из культурной жизни? Почему беседы о жизни более важны, чем сама жизнь? Это как изучать по книгам брак, быть специалистом по браку, а самому не жениться. Разговоры о жизни и жизнь — разные вещи.

И жизнь ради ближнего, которая должна быть в многодетной семье (тяжелая, да, ты себя заставляешь через силу, это подвиг), — это и есть путь к спасению, путь к любви.

Ведь если ты будешь ждать, когда у тебя появится настроение молиться, ты перестанешь вообще молиться. Потому что грешному человеку молиться лень. И любой добродетелью лень заниматься: грехи тянут в другую сторону. Поэтому неслучайно Господь сказал: «Узкие врата ведут в Царство Небесное, и немногие идут ими» (ср. Мф. 7, 14). И получается, что мы, ограничивая деторождение, расширяем эти врата, не идем узкими вратами, не берем креста спасительного, не заставляем себя, не нудим себя на любовь.