Денис Байгужин - Сука. Роль, которую продиктовала жизнь

– Я бы очень хотел… еще раз увидеться с тобой, – ласковым полушепотом сказал мне он. – Какие у тебя сегодня планы? Может быть, сходим в библиотеку?

«Что еще может предложить тебе нищеброд, кроме библиотеки?»

От такого предложения я чуть не поперхнулась. «В библиотеку? Я что, похожа на любительницу библиотек?!» Ничего против книг, чтения и литературы я не имела, но последний раз в библиотеке я была в то время, когда училась в школе. Разумеется, от посещения библиотеки я отказалась. Свидание в библиотеке я и по сей день считаю возмутительным признаком низкого класса.

– Ничего не поменялось, – сказал он снисходительно.

– В смысле? – ответила я.

– В том смысле, что у тебя ничего не изменилось за эти шесть лет. Какой помню тебя, Марина, со времен школы, такой ты и осталась.

– Во-первых, – с претензией произнесла я, – не называй меня больше Мариной, я же просила! Это мое старое имя, данное мне при рождении. Я не обязана носить это ужасное имя! Во-вторых… А что во-вторых? – я замялась. – А, вспомнила. Меняется все, просто мы не успеваем отследить закономерность этих изменений, а также их порядок. Потому и кажется, что все неизменно. Ты смотришь, как я меняюсь год за годом, и сбиваешься со счета.

– По мне, так ничего мне не кажется: действительно ничего не изменилось. Я вступил в музыкальную группу, купил дом в Австрии, сам сделал в нем ремонт. Мы гастролируем по всей Европе с концертами, – принялся бравировать Максим, – через два месяца выезжаем в Берлин. Ух, до чего ж устал я от этих перемен, а ты говоришь, что все неизменно.

Злость. Я почувствовала, что вот-вот у меня сорвет крышу, как это иногда бывает. Что сейчас опять эмоции станут сильнее меня, что я опять начну рыдать и тратить силы на демонстрацию их человеку, который давно ничего для меня не значит. Я только собралась вступить в спор и начать доказывать Максиму, что у меня много перемен, я даже собиралась их перечислить, но вдруг подумала: что я скажу? Я убила человека, сначала случайно, в целях самообороны, а далее убивала осознанно, с целью закрепления навыка. Только вот смелой я не стала. Даже имя себе выбрала, значение которого интерпретируется как «смелая». И, ругая себя, я проявила эту самую смелость. Вместо того чтобы отпускать себя на волну эмоций и полностью отключить разум, я сделала все наоборот и произнесла:

– Я горжусь тобой и по-прежнему люблю тебя. Кстати, хочешь выпить чаю?

– Да. Очень хочу увидеть тебя, – повторил Максим.

– Хорошо. Приходи ко мне домой, но обязательно прихвати с собой…

– Я понял, выезжаю. У меня всегда с собой, – музыкант понял намек.

Уже через два часа мы с так называемым другом детства курим, пьем чай, залипаем на смешные видеоролики из Интернета на экране домашнего кинотеатра и весело разговариваем. Про Берлин, про рок-музыку и концерты. Снова он показывает мне, как выступают его друзья-музыканты, но мне это не так интересно, как его выступления. В квартире так дымно, что изображения на экране видны как будто через туман и не имеют четких очертаний.

– А как твоя система обучения? – как бы невзначай поинтересовалась я. – Ты же, помню, хотел организовать музыкальную школу по новому методу, твоему, авторскому. Помню, как ты шел в библиотеку, чтобы писать какую-то научную работу. Работа цела?

– Понимаешь… – замялся он. – Я действительно променял исследовательскую деятельность на искусство и создал свою эту… ну, музыкальную группу. Пусть знают нас не все, прибыли большой это не приносит, но хотя бы нашел дело, которым могу заниматься всю жизнь. А эта наука и методика – слишком долгий путь.

– Долгий путь? – переспросила я. Мое сознание было несколько помутненным, слова казались мягкими и тягучими.

– Да. Я и так всю жизнь в музыке, еще лет семь я бы потратил на переподготовку в области педагогики, потом понес бы огромные расходы на защиту диссертации, да и писать ее – дело небыстрое.

– Экономишь время, – сделала я вывод.

Максим Александрович согласился и добавил, что деньги тоже.

– А почему ты пригласил меня именно в библиотеку?

– Ну, я вспомнил, что ходил туда часто. Ты должна знать, – сказал он с сожалением, – что мне просто нравится находиться в любой более-менее приличной библиотеке. Я часто вспоминаю своего профессора Эдгара. Никто не знает, где он сейчас.

– Какого профессора? Я ничего о нем не знаю.

Хотя в памяти промелькнуло что-то.

– У каждого человека есть история, которую он обычно не рассказывает. Я расскажу, ведь это информация для избранных. – Максим замолчал и уставился в потолок.