Юрий Антонян - Отрицание цивилизации - каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм

Так, Д. Д. Фрезер писал о горных племенах юго-восточной Африки, которые, убив врага, отличавшегося храбростью, вырезали и съедали его печень (местопребывание мужества), уши (вместилище ума), кожу со лба (вместилище стойкости), тестикулы (вместилище силы) и другие части — носители иных добродетелей, а пепел племенной жрец давал юношам во время обрезания. Индейцы из Новой Гранады всякий раз, когда представлялась возможность, съедали сердца испанцев в надежде стать такими же бесстрашными, как и наводящие на них ужас кастильские рыцари. Д. Д. Фрезер приводит и другие примеры такого же рода [5] Фрезер Д. Д. Золотая ветвь. М., 1986. С. 73. .

Вообще, как отмечается в «Мифологическом словаре», каннибализм относится к числу универсально распространенных мотивов в мифах и фольклоре. Он восходит к соответствующей практике, засвидетельствованной в палеолите и ранее, кроме того, он являлся составной частью пищевого кода, соотносимого с другими кодами. К. Леви-Стросс пришел к выводу, что употребление человеческого мяса, особенно сырого, занимает низшее место в мифологически осмысленной иерархии пищевых режимов, тяготея к первому из членов фундаментальной оппозиции «природа-культура». Образы и символы каннибализма переплетены со всеми основными категориями и параметрами мифопоэтической модели мира в той ее части, которая относится к области докультурного. Так, с каннибализмом связывается болотная вода в отличие от воды-дождя, связанной с культивированием растений, или проточной воды, ассоциирующейся с рыболовством. Мотивы каннибализма синонимичны мотивам инцеста; так, имеются многочисленные случаи обозначения каннибализма и инцеста одним словом.

Существует множество мифов о возникновении каннибализма, в которых один акт каннибализма порождает серию подобных же актов и убийств. Так, в мифологии североамериканских оджибве съевший человеческое мясо индивид становится великаном-людоедом, т. е. приобретает определенные угрожающие черты. Сын Зевса Тантал, желая узнать, сведущи ли боги, убил своего сына Пелопса и накормил их его мясом. За это боги наказали Тантала: он стоял в подземном царстве в воде, но не мог утолить жажду; над ним висели ветки с плодами, но ветки сразу же отодвигались, когда он протягивал к ним руки. Иными словами, миф осуждает людоедство, но, по-видимому, такое порицание пришло несколько позже, чем подобные факты стали известными. Наказание за людоедство в некоторых античных мифах было очень суровым, вплоть до потери бессмертия. Вместе с тем участие женщин в людоедстве часто табуировалось, как и вкушение женской плоти. В этом можно видеть не заботу о женщине как символе земли и природы, а рассмотрение ее как недостойной вкушать то, что полагалось Богам. Последние же любили человечину, тем более, что человек был им подчинен: приношения человеческих жертв Богам, в частности Дионису, семитским божествам, проясняют именно эту ситуацию. Но боги могли поедать и собственных детей, как это делал, например, Кронос.

По мере укрепления и распространения запрета на людоедство его стали приписывать мистическим и сказочным персонажам, а не Богам, причем эти персонажи, как правило, враждебны людям. Следовательно, люди, несмотря ни на что, допускали наличие каннибализма, но только в качестве наказуемого поступка.

Можно полагать, что для объяснения фактов поедания частей тела женщин сексуальными убийцами и насильниками может оказаться полезной такая мифологическая информация. В некоторых мифах каннибализм предстает как эксцесс экзальтированной любви, в которой реализуется стремление к возможно более полному овладению партнером и оральному эротизму. Так, согласно легенде, Артемисия, сестра и жена царя Мавсола (IV век до н. э.), после его смерти выпила чашу с его прахом. Семантически еда и любовь очень близки, в фольклоре еда часто выступает в качестве метафоры интимной связи, эротический и пищевой коды оказываются параллельны. В некоторых мифах людоедство выступает в качестве наказания за прелюбодеяние, но людоедство здесь как бы вынужденное: так, обманутый муж «утешает» неверную жену половым органом и сердцем ее любовника, о чем она не знает.

Не следует думать, что дикие представления, порождающие каннибализм, возможны только среди первобытных народов. Дело в том, что подобные взгляды сохраняются в общечеловеческой невспоминаемой памяти и по механизмам коллективного бессознательного (соответствующая теория создана Юнгом) возвращаются к людям, живущим не только в странах так называемого третьего мира, но и во вполне цивилизованных. В этом убеждает анализ уголовных дел о серийных сексуальных убийствах. Он позволяет сделать вывод, что названные представления продолжают жить и сейчас среди тех, кто и не знал о такой значимости людоедства в древности и поэтому не оценивал соответствующие акты в подобном качестве. Сексуальный убийца Чикатило откусывал и поедал соски и матки убитых им женщин, т. е. те части тела, которые связаны с сексуальной жизнью. Это можно интерпретировать как попытку символического овладения женщиной, поскольку он, будучи импотентом, не смог сделать это фактически.