Джордан Шапиро - Как подготовить детей к будущему, которое едва можно предсказать

В 1840 году Фребель придумал термин «детский сад» для обозначения своей школы в Пруссии, которую он ранее называл Институтом воспитания и организации игр для детей . Немецкое слово «Kindergarten», что дословно и означало «детский сад», имело двойное значение. Во-первых, Фребель представлял свое училище как сад, в котором воспитатели тянутся к детям так же, как садовник к растениям: воспитывая их так, чтобы они могли расти самостоятельно и расцветать в полную силу. «Дети подобны крошечным цветочкам, – говорил он, – они разнообразны и нуждаются в заботе, но каждый из них прекрасен и успешен, когда его видят в обществе равных». Во-вторых, учебная программа Фребеля – которая позже повлияла на философа и педагога Джона Дьюи – поставила во главу угла игру на открытом воздухе. Немец считал, что у детей есть «неопределенное желание искать природные элементы, скрытые предметы, растения и цветы».

Настоящий сад был важной составляющей его образовательного учреждения. Так, Фребель призвал немецких политиков обеспечить наличие насыпей песка в общественных парках. Его «песчаные горы» быстро распространились по всему развитому миру, и большинство ученых считает это решение основой всех существующих общественных площадок. «Песчаные горы» достигли Соединенных Штатов около 1885 года, когда врач Мэри Элизабет Закшевска посетила Берлин и увидела детей, резвящихся и социализирующихся в куче песка. По возвращении в Массачусетс она соорудила нечто подобное в виде бостонского «песчаного сада». Новая Англия, видимо, была готова отказаться от пуританского осуждения праздности, потому что это творение оказалось так же популярно в Соединенных Штатах, как и в Германии. Всего за несколько лет в Бостоне был создан двадцать один песчаный сад.

Именно там Холл увидел их, и они идеально вписались в его видение процесса воспитания. Он написал «Историю одной кучи песка», чтобы показать новую точку зрения на детство и обучение. Косвенно он внес свой вклад в продвижение детских садов, помогая изменить восприятие взрослыми детей. Его книга описывает игру с песком как нечто большее, чем просто бессмысленное занятие, потому что воображение виделось ему крайне необходимым для «детской души».

Игры в песке также могли стать эффективным способом воспитания нового поколения американских граждан. «Жизнь дана, чтобы служить, – писал Холл, – эта идея должна глубоко укорениться в сердце каждого ребенка». Он считал, что манипуляции с песком помогут детям развить понятие этических и моральных норм. И поэтому, утверждал он, это куда важнее, чем тяжелый скрупулезный труд. Излишне говорить, что детям по душе пришлась идея, согласно которой получение удовольствия от игры уже можно было считать работой.

Родители маленьких геймеров сразу поймут, что имел в виду Холл, когда написал, как дети стали полностью одержимы собственной песочной вселенной: «песок сразу же стал (как и думал каждый, кто читал Фребеля или наблюдал за играми малышей) единственным центром притяжения, рядом с которым постепенно меркли все другие мальчишеские интересы». Беспокоились ли родители XIX века о зависимости, конфликтах или нарастающей жестокости? Скорее всего, нет. Но это только потому, что мало кто в то время в принципе задумывался о детских переживаниях. В 1890-х годах даже основное учебное заведение не хотело иметь ничего общего с тем, что считалось «лженаукой», – детской психологией.

Когда-то игра вообще считалась «греховной тратой времени»: в XVII веке люди жаловались на «детей, играющих в мяч или запускающих воздушных змеев на улице».

Пройдет еще немало лет, прежде чем такие мыслители, как Фрейд, Юнг, Кляйн, Винникотт, Выготский и Пиаже смогут успешно изменить наше восприятие детства.

Вы наверняка слышали о концепции собственного «я». Она основана на идее, согласно которой идентичность в некотором смысле является продуктом культуры, которая нас окружает. Наши социальные установки обеспечивают контекст и, следовательно, ограничивают потенциальную призму, через которую мы можем понять, что значит быть человеком.

Филип Кушман, историк культуры и семейный психотерапевт, дал этому явлению очень точное определение. Он говорит, что «каждая эпоха имеет преобладающую конфигурацию личности, определенный основополагающий набор убеждений о том, каким должен быть человек». Конечно, у каждого из нас есть личные мысли, чувства и эмоции. Они формируются нашим уникальным опытом и генетической предрасположенностью. Но пути извлечения смысла из этого опыта формируются совокупностью явных правил и неявных ожиданий, являющихся продуктом времени и места, в котором мы живем.