Дэвид Эпштейн - Универсалы [Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни] [litres]

Есть сферы и помимо шахмат, где продолжительная отработка узких навыков помогает развить гроссмейстерскую интуицию. Подобно гольфистам, хирурги совершенствуются в результате многократного проведения похожих операций. Бухгалтеры, игроки в бридж и покер развивают точную интуицию за счет регулярной однообразной деятельности. Канеман назвал эти сферы «устойчивыми статистическими закономерностями». Но стоит правилам хоть немного поменяться, и кажется, что эксперты применяли гибкость своего ума на узкие навыки. Анализ игры в бридж со слегка измененными правилами показал, что опытным игрокам гораздо сложнее адаптироваться к ним, чем новичкам. Когда в рамках одного исследования опытных бухгалтеров попросили руководствоваться в своих вычислениях новым налоговым законодательством, они справились с этой задачей хуже новичков. Эрик Дейн, профессор Университета Райса, изучает организационное поведение и называет это явление «когнитивное укрепление». Чтобы избежать его, он рекомендует точную противоположность методики десяти тысяч часов тренировки – то есть резкое переключение с одного вида деятельности на другой в рамках одной области, а также, по выражению его коллеги-исследователя, «быть одной ногой за пределами своего мира».

Ученые и представители широкой общественности с равной вероятностью могут иметь творческие увлечения, но у ученых, занятых в крупнейших национальных академиях, гораздо чаще наблюдаются хобби за пределами их основной сферы деятельности. А у лауреатов Нобелевской премии – и того чаще. По сравнению с другими учеными эти последние по крайней мере в двадцать два раза больше участвуют в любительских спектаклях, увлекаются танцами, фокусами и тому подобной деятельностью. Кроме того, ученые национального масштаба гораздо чаще других становятся музыкантами, скульпторами, художниками, граверами, плотниками, механиками, изобретателями всякой электронной всячины, стеклодувами, поэтами или авторами художественных и документальных произведений. Но и в этом Нобелевские лауреаты их превосходят. Самые успешные из экспертов также активно вращаются в большом мире. «Со стороны кажется, будто бы они попусту расходуют свои силы и энергию, тогда как на самом деле они лишь направляют их в нужное русло, многократно усиливая свои возможности», – считает испанский Нобелевский лауреат Сантьяго Рамон-и-Кахал, отец современной нейробиологии. Основной вывод из работы, для написания которой потребовались многолетние исследования и наблюдения за поведением ученых и инженеров (которых собственные коллеги считали настоящими экспертами в области технологий), состоял в том, что люди, которые не внесли творческого вклада в собственную область, не имели эстетических интересов за пределами своей узкой специальности. Психолог и видный исследователь творческого потенциала Дин Кейт заметил по этому поводу, что «вместо того, чтобы самозабвенно концентрироваться на некой узкой тематике», творчески активные личности, как правило, имеют широкий круг интересов. «Подобная широта увлечений часто способствует тому, что они принимают нестандартные решения, для которых недостаточно было бы одного знания их узкоспециальной сферы».

Подобные заключения перекликаются с речью Стива Джобса, в которой он подчеркивал важность занятий по каллиграфии в формировании у него чувства прекрасного. «Я вспомнил их, когда мы разрабатывали первый компьютер «Макинтош», – рассказывал он. – Если бы в свое время я не оказался случайно на этом курсе в колледже, у «Маков» не было бы такого количества пропорциональных шрифтов».

Или инженер-электротехник Клод Шэннон, положивший начало «информационному веку» благодаря обязательному курсу философии при Мичиганском университете. В рамках этого курса он познакомился с работой английского логика-самоучки XIX века Джорджа Буля, который первым присвоил значение «1» верным утверждениям и «0» – ложным и доказал, что логические задачи можно решать как математические уравнения. Подобный вывод не имел абсолютно никакой практической важности до тех пор, пока спустя семьдесят лет после смерти Буля Шэннон не попал на летнюю стажировку при Лабораториях Белла. Там он понял, что можно объединить технологию распределения вызовов, применяемую в телефонной связи, с Булевой логической системой и таким образом кодировать и передавать любые сведения электронным путем. Это было фундаментальное открытие, на котором и по сей день основана работа компьютеров. «Просто так получилось, что никто больше не был знаком с обеими этими областями знаний одновременно», – сказал Шэннон.