Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты - Как справиться с горем и обрести надежду

Зависть говорит о желании: «Ты тоже этого хочешь». Например, когда осиротевший мальчик видит других мальчиков с мамами, он естественным образом им завидует: он бы тоже хотел быть со своей мамой. Зависть идет рука об руку со сравнением и дистанцированием, как в следующем примере.

Моя мама и ее лучшая подруга забеременели одновременно. Мамина дочь, Джозефина, умерла во время родов, а подруга родила здоровую голубоглазую девочку с белокурыми волосами, ее назвали Мэри. Каждый раз, когда мама видела Мэри, она мысленно проводила параллели: «Это было бы первое Рождество и у Джозефины… Джозефина бы сейчас уже тоже ходила… Джозефина тоже бы сейчас пошла в школу…» и т. д. Долгие годы мама старалась избегать встреч со своей лучшей подругой и с Мэри, потому что при виде их она начинала вспоминать и думать, как все могло бы быть. Но, по мере того как она адаптировалась к потере, ее зависть сошла на нет, и она снова смогла получать удовольствие от общения с друзьями.

Большинство родителей, потерявших детей, так или иначе чувствуют зависть. Некоторые просто отворачиваются, чтобы уберечь себя от боли, другие старательно избегают мест, где собираются родители с детьми. Обычно зависть проходит со временем и по мере адаптации.

Любовь затрагивает нас на многочисленных уровнях: духовном, эмоциональном, физическом и интеллектуальном. Для большинства из нас любовь не распределяется равномерно по этим четырем уровням, преобладает один из них. Мать Тереза делилась с умирающими любовью эмоционально (позволяя им горевать), физически (обнимая их) и интеллектуально (отвечая на их вопросы), но прежде всего она любила их духовно. Уровни и степени нашей любви также отражаются в том, на каких уровнях и в какой степени мы горюем.

Альтруистическая любовь — любовь духовная, самоотверженная и безусловная. В качестве примера можно привести мать Терезу и далай-ламу. Этот вид любви редкий, его трудно понять, и это же можно сказать о такой скорби.

Когда мы были фасилитаторами на семинаре Элизабет Кюблер-Росс, один из моих коллег заявил: «Дайан, то, как ты стараешься всем угодить, раздражает». Некоторое время он продолжал высказываться в том же духе. Я ничего не сказала в ответ, потому что когда-то была такой же, как он.

Мне повезло, что многие психологи учились у далай-ламы и у геше Иеше Пелгье за несколько лет до того, как я начала работу. Когда я стала изучать буддизм, на первой же неделе я заметила, что монахи думают прежде о других, а лишь потом о себе. Они предлагали пищу из собственных тарелок тем, кто уже съел свою порцию, бросали свои дела, чтобы помочь другим, и т. д. В сфере психологии считалось, что это созависимое поведение, попытки «угодить», поэтому я попробовала поговорить с психологами.

— Если бы я так себя вела, мои коллеги бы меня отчитали, — прошептала я. — А этих монахов вы превозносите. Мне это непонятно.

— Продолжай наблюдать, — ответили они. — Они на более высоком уровне, чем мы. Объяснить это невозможно. Ты должна понять сама.

Мы думаем, в какой-то степени это объяснить можно. Большинство людей совершают добрые поступки, руководствуясь эгоистичными мотивами: они хотят что-то получить взамен. Альтруистическая любовь — бескорыстный дар, который преподносит сочувствующее сердце, ради блага получателя. Он не имеет ничего общего с эго.

Любовь между близкими родственниками и друзьями основана на эмоциональной привязанности. Разлука приносит боль. Возможно, лучше всего это выразил художник и учитель Джек Макклендон. «Эта мать, держащая ребенка на руках, символизирует здоровую любовь, — сказал он, открывая одну из своих картин. — Она обнимает его свободно, держит достаточно крепко, чтобы он не упал, но не мешает ему дышать. В свой срок он начнет ползать, ходить, потом совсем от нее уйдет. Она станет печалиться о каждом шаге, что отдаляет его от нее, но всегда будет его любить. Матери не понимают, что то, что они рожают своих детей и их любят, не означает, что дети им принадлежат. Ни в каких отношениях любовь не означает собственничество. Нам надо научиться равновесию между тем, чтобы держать, и тем, чтобы отпускать».

Эмоциональная любовь создает такую прочную связь, что скорбящие зачастую цепляются за свое горе, поскольку оно позволяет им поддерживать связь с ушедшим (подробнее об этом читайте в главе 7 «Адаптация к утрате»).