Шерил Пол - Мудрость беспокойства. Как научиться слушать себя, когда сердце не на месте

Истина заключается в том, что нет никакого руководства по воспитанию детей, потому что нет двух одинаковых детей и нет одинаковой конфигурации родитель-ребенок. Тем не менее есть некоторые основные тезисы, которые могут несколько облегчить трудный процесс воспитания, успокоив некоторые естественно появляющиеся проявления тревоги. В данной главе я познакомлю вас с этими тезисами и на основании своего собственного опыта и опыта моих клиентов дам вам подробный план действий, как стать родителем, обладающим состраданием к себе и добротой. Родителем, который смог бы воспитать детей так, чтобы они знали себя, любили себя и доверяли себе. В конечном счете это именно то, чего мы хотим для наших детей.

Тревога – это неотъемлемая часть родительской жизни. Невозможно полноценно заботиться о своих детях и не беспокоиться о них, а если мы осуждаем себя за такое поведение, это ведет к еще большему беспокойству. Поэтому, прежде чем мы начнем более широко обсуждать воспитание детей, мы должны освободить место для беспокойства за праздничным столом родительской психики.

С каждым новым ребенком беспокойство появляется снова и снова. Если вы генетически предрасположены к тревоге, оно будет проявляться во время каждой трансформации и каждого перехода как возможность помочь вам исцелить еще один слой этой унаследованной черты. Как всегда бывает при трансформациях, вы можете либо научиться работать с нежелательной чертой, что приведет к вашему внутреннему росту, либо игнорировать ее, что заставит ее еще глубже внедриться в ваш психологический профиль. Большинство людей, не обладая осознанностью и не имея руководства в отношении трансформаций и переходов, идут по пути наименьшего сопротивления и позволяют этой привычке укорениться еще глубже. Воспитание детей предоставляет ежедневные возможности научиться работать с беспокойством более осознанно и эффективно.

Для меня это стало очевидным, когда я рожала своего второго сына. Роды продолжались уже двенадцать часов, но сильных схваток, которые помогли бы вытолкнуть моего ребенка в этот мир, все не было. Моя акушерка чувствовала, что что-то эмоционально удерживало меня от внутренней капитуляции, которая должна была произойти, прежде чем мое тело достаточно раскроется, чтобы перейти к следующей стадии родов. Она придвинулась ко мне ближе и сказала: «Вы выглядите грустной». И вот тогда открылись шлюзы, и я заплакала о том, как переживала из-за потери моих особенных отношений с Эверестом, как переживала из-за того, как Эверест отреагирует на своего младшего брата, как переживала из-за своей способности любить другого ребенка так же, как я любила Эвереста. Она села в ногах моей кровати и сказала мне: «Беспокойство – удел материнства», – цитируя книгу Пэм Ингланд «Роды: взгляд изнутри».

Я наткнулась на это предложение, когда читала книгу во время своей первой беременности, но у меня не было возможности усвоить то, что оно означало, пока я не стала матерью. Когда Эверест был младенцем, я постоянно беспокоилась о нем. Здоров ли он? Счастлив ли он? Не случится ли с ним что-нибудь? Не голоден ли он? Было ли ему больно? Когда мой муж забирал его на несколько часов, я едва могла расслабиться, беспокоясь за их безопасность. У меня были катастрофические видения автомобильных аварий и полицейских, появляющихся у моей двери. Я была благодарна за изобретение мобильных телефонов и по несколько раз звонила во время каждой их прогулки. Беспокойство – удел материнства.

По мере того как Эверест становился старше, я волновалась все меньше. Он был более стабильным, менее уязвимым, я уже несколько лет не проверяла каждую ночь, дышит ли он. Мой муж уже мог забирать его на целый день, и мне не нужно было проверять, как у них дела (хотя я не возражала против СМС). Я стала больше верить в то, что с Эверестом все будет в порядке, а если и нет (если он ушибется или заболеет), то я найду способы справиться с этим. Я стала более искусной в использовании следующих ключей для управления неизбежным родительским беспокойством.

Первый ключ, как я уже упоминала, состоит в том, чтобы признать, что беспокойство – это часть родительской участи. Мы много говорили о принятии аутентичных и экзистенциальных чувств горя, страха, ревности, скуки и одиночества, которые являются частью человеческого бытия. Обычно мы не включаем беспокойство в этот список, но, когда речь заходит о том, чтобы быть родителями, практически невозможно любить ребенка, не беспокоясь о его благополучии. Контекст побуждает к принятию, а принятие рождает сострадание; когда мы принимаем беспокойство вместо того, чтобы осуждать или ругать себя за то, что испытываем его, нам становится легче управлять им.