Зигмунд Фрейд - Фрагмент анализа истерии (История болезни Доры)

Но я не знаю, достиг ли бы господин К. большего, если бы им было разгадано, что тот удар по лицу ни в коем случае не означал окончательного «нет» Доры, а лишь соответствовал пробужденной под конец ревности, в то время как еще более сильные побуждения ее душевной жизни стояли на его стороне. Если бы он не обратил внимания на это первое «нет» и продолжил бы свои ухаживания с убеждающей страстностью, то результатом легко могло стать то, что увлеченность девушки не посчиталась бы тогда ни с какими внутренними трудностями. Но я думаю, что, возможно, так же легко она была бы доведена до того, чтобы удовлетворить еще сильнее свою месть по отношению к нему. На чью сторону склонится решение в этом споре мотивов, к устранению или к усилению вытеснения, этого никогда нельзя точно подсчитать. Неспособность осуществить реальные требования любви является одной из наиболее существенных черт невроза. Жизнь больных затруднена из-за противоречий между реальностью и фантазией. Они бегут от того, чего наиболее страстно желают в своих фантазиях, когда оно в действительности встречается им. А больше всего они любят отдаваться своим фантазиям там, где им уже не нужно больше опасаться за их реализацию. Барьеры, которые сооружены вытеснением, конечно могут пасть под натиском мощных, вызываемых реальностью переживаний, невроз еще можно преодолеть посредством действительности. Но мы не можем, в общем-то, рассчитать, у кого и посредством чего такое «излечение» было бы возможно. [Еще некоторые замечания о строении этого сновидения, которое не позволяет понять его настолько основательно, чтобы можно было осуществить его синтез. В качестве фасада, выставленного вперед, можно выделить фантазию о мести отцу: она самовольно ушла из дома; отец заболел, потом умер… Она теперь возвращается домой, все остальные уже на кладбище. Она без всякой тени печали идет в свою комнату и спокойно читает словарь. В этом два намека на другой акт мести, который она действительно осуществила, позволив родителям найти прощальное письмо: Письмо (в сновидении от мамы) и упоминание похорон бывшей для нее идеалом тети. – За этой фантазией скрывается акт мести господину К., выход для которой она создала своим поведением по отношению ко мне. «Служанка – приглашение – лес – два с половиной часа», – всё идёт от материала события в Л. Воспоминание о гувернантке и ее переписке со своими родителями с элементом прощального письма Доры сходится с находящимся в содержании сновидения письмом, которое позволяет ей вернуться домой. Отказ от сопровождения себя, решение идти одной, наверное, можно перевести следующим образом: так как ты обошелся со мной как со служанкой, я оставляю тебя, иду одна моим путем и не выхожу замуж. Скрываемый вот такими мыслями о мести, в других местах все же просвечивает материал с нежными фантазиями, вызываемыми бессознательно продолжающейся любовью к господину К.: я ждала бы тебя, чтобы стать твоей женой – дефлорация – роды. Наконец, уже четвертому, наиболее глубоко запрятанному кругу мыслей, а именно любви к госпоже К., принадлежит то, что фантазии о дефлорации изображаются с позиции мужчины (идентификация с почитателем, пребывающим сейчас на чужбине), и то, что в двух местах содержатся абсолютно явные намеки на двусмысленные речи (здесь ли живет господин X.) и на письменный источник ее сексуальных познаний (словарь). Жестокие и садистические побуждения находят в этом сновидении свое полное осуществление.]

Хотя этому сообщению я дал название «Фрагмент анализа», очевидно, что оно неполно в более значительной степени, чем можно было бы ожидать, исходя из его названия. Поэтому было бы неплохо, если бы я попытался объяснить эти пробелы, ни в коем случае не являющиеся случайными.

Целый ряд результатов анализа остался в стороне, так как он из-за внезапного прекращения лечения был или недостаточно хорошо известен, или нуждался в продолжении исследования до какого-то общего вывода. Несколько раз, когда мне это казалось допустимым, я указывал на вероятное продолжение отдельных завязок. Ни в коем случае не являющаяся само собой понятной техника, посредством которой только и можно из сырого материала ассоциаций выявить его чистое содержание в виде ценных бессознательных мыслей, мною вообще здесь полностью обойдена. Остается и тот недостаток, что читатель не сможет убедиться в корректности моего подхода при таком способе изложения. Но я пришел к выводу, что абсолютно невозможно обсуждать заодно и технику анализа, и внутренний контекст какого-либо случая истерии. Для меня это было бы почти невозможным достижением, а для читателя стало бы неусваиваемым. Да и вообще эта техника требует отдельного особого представления, где она должна объясняться посредством многочисленных примеров, взятых из самых разных случаев, а кроме того, она может там совершенно не учитывать полученный результат. Точно так же я не пытался здесь обосновать психологические предпосылки, о которых можно догадаться по моим описаниям психических феноменов. Какое-либо мимолетное обоснование ничего бы не дало; подробное же было бы само по себе уже отдельной работой. Я могу только заверить, что, не будучи обязанным ни одной из известных психологических теорий, я непредвзято подошел к изучению феноменов, которое открывает наблюдение психоневротиков, и что потом я так долго не высказывал своего мнения, пока оно не показалось мне созревшим для того, чтобы можно было дать отчет о наблюдаемых мной закономерностях. Я вовсе не горжусь тем, что избегаю умозрительных взглядов, хотя материал для наших гипотез приобретен в результате самого широчайшего и кропотливейшего наблюдения. Особенно же решительность моей точки зрения на проблему бессознательного может вызвать недовольство, так как бессознательными представлениями, мыслями и побуждениями я оперирую так, словно бы они были такими же хорошо известными и несомненными объектами психологии, как и все сознательное. Но я уверен в том, что тот, кто решится исследовать ту же самую область явлений именно нашим методом, не сможет обойтись без того, чтобы стать на ту же самую точку зрения, несмотря на все протесты философов.