Андрей Курпатов - 27 верных способов получить то, что хочется

— Да, мы когда с мужем с Севера приехали, я пару лет поработала, а потом перестала — незачем, — подтвердила мою догадку Тамара.

— А с дочерью все благополучно — «хорошая девочка», учится, серьезная, но с вами конфликтует, не слушается, разговаривать не хочет, уходит в свою комнату…

— Да! Я только начинаю с ней о чем-то серьезном говорить, как она отворачивается и идет в свою комнату! — в голосе Тамары прозвучали металлические нотки раздражения.

— И вы полагаете, у вас нет депрессии? — спросил я недоверчиво.

— Нет, я же справляюсь, — растерялась Тамара,

— Ну, хорошо. Я знаете, что думаю? Вам нужно открыть свой цветочный магазин, только так, чтобы в нем вы именно работали — изучили все нюансы этого бизнеса, все «про цветы», лично отбирали и приглашали дизайнеров, курировали поставки, инструктировали персонал на предмет работы с покупателем, — я произносил эти фразы слегка отстраненно, так, словно бы к Тамаре это не имело никакого отношения.

— Но я не цветочница, я — нефтяник! — почти что в состоянии ужаса воскликнула Тамара.

— Вот и хорошо. Будем считать это сменой обстановки! — постановил «добрый доктор».

Я крайне редко даю такие дурацкие рекомендации, но поскольку я ничем не мог помочь этой женщине (вследствие исключительного ее сопротивления всякому моему участию), то и ограничился данным, отнюдь не случайным замечанием. Вероятность того, что она последует моему совету, была минимальной. Разъяснять, почему я думаю, что ей нужно поступить так, а не иначе, я не стал, потому что… потому что не стал — оставил карточку, встал, поблагодарил за проведенное время и распрощался. Но почему, отчего, — в связи с чем «цветочный магазин»?

Если муж Тамары, как я предполагал, находился в депрессии, то ее непродуманные должным образом, в значительной части случаев навязчивые попытки как-то повлиять на его жизнь могли обернуться лишь ухудшением их супружеских отношений и его депрессивного состояния. Состояние самой Тамары тоже бы ухудшилось, а там уже одно за другое и пиши пропало. С другой стороны, Тамара, что следовало из моих наблюдений, была от природы человеком активным, деятельным и властным. Возможно, потому она и не усидела на прежней работе, где разгуляться подобной активности было негде (когда муж — «большой начальник», положение жены в «трудовом коллективе» весьма специфическое). Вот Тамара и сосредоточилась на муже, и, по всей видимости, в особенности — на дочери. А дочь — хоть и юная, но уже почти взрослая, самостоятельная, так что тут, что называется, нашла коса на камень. Поскольку же Тамара больше ничем в этой жизни не была озабочена, эта коса, даже натыкаясь на камень, продолжала свою бессмысленную и вредную для обеих сторон миссию — наносить царапины и затупляться.

Теперь предположим, что Тамара занялась каким-то «своим делом», которое было бы ей интересно, требовало бы от нее изучения предмета, работы с людьми, руководящих навыков и способностей, развитых в ней Севером (там она, очевидно, не в самой скважине работала, а технологом каким-, нибудь, инженером руководящего звена).

Во-первых, муж перестал бы думать о том, как ему избавиться от ее навязчивых беспокойств за него (в депрессии хочется, чтобы все тебя оставили в покое, хотя бы дома), и заинтересовался, может быть, чем она занимается. Во-вторых, дочь перестала бы смотреть на свою маму как на самодуршу, которая «сидит дома, жизни не знает, ничего не делает», а если что и умеет, так это давать «бессмысленные ценные указания». В-третьих, самой Тамаре нужно куда-то деться, а раз она уже занялась «ландшафтами», то в цветочный бизнес ей прямая дорога. Благо, при ее достатке можно заниматься чем угодно.

Я ничего не слышал о Тамаре более года, быть может, даже полутора. Потом у меня снова объявился тот пациент, который некогда меня ей сосватал, и сказал, что Тамара хотела бы со мной встретиться. Надо сказать, что на этот «бизнес-ланч» я собирался без всякого энтузиазма, и… ошибся.

— Я снова не знаю, о чем с вами говорить… — начала Тамара, а я снова мысленно схватился за голову. — В общем, я не знаю, как это у вас называется и имеет ли это к вам какое-то отношение, но я все-таки хотела вас поблагодарить.

— За что же? — удивился я, поворот дела меня весьма обнадежил.

— Вы тогда, при нашей первой встрече, сказали, помните, про цветочный магазин. Я еще вам ответила, что я не цветочница, а нефтяник, — она смущенно улыбнулась.

— Конечно, я все хорошо помню.