Клу Маданес - Тайное значение денег

— Вы поддерживаете связь с братьями и сестрами? — спросила я.

— В общем, нет. Из нас ничего хорошего не вышло, из всех до единого, кроме самого старшего брата, а с ним я давно не вижусь.

Очевидно, преступные наклонности Брюса являлись общей чертой семьи, где главным сукиным сыном был отец, с которого все брали пример. В большинстве семей роль проблемного ребенка достается кому-то одному из детей, а остальные имеют возможность добиться успеха в жизни. В данном случае, по-видимому, у всех детей существовали проблемы, за исключением самого старшего, который в шестнадцать лет пошел служить в армию.

Брюс продолжал рассказывать, что в жизни его братьев и сестер фигурировали алкоголизм, наркомания и жестокость. Слушая его, я решила, что он вот-вот расскажет, как его отец остался без денег или серьезно заболел. Многолетний опыт научил меня, что антисоциальное поведение, которым, по словам Брюса, отличались и он сам, и его братья и сестры, часто объясняется отчаянием, которое испытывают из-за того, что нельзя помочь кому-то из родителей, умирающих или живущих в нищете.

— А как обстоят дела у вашего отца? — спросила я.

К моему удивлению, Брюс ответил:

— Прекрасно. Он зарабатывает три сотни тысяч в год.

— Где? — удивленно спросила я.

— На работе. Он начальник отдела маркетинга в одной корпорации.

— Вы меня удивили. Значит, вам предстоит унаследовать большие деньги?

Я пыталась понять, что может вытекать из этой новой информации.

— Не думаю. Скорее, я бы написал ему: пусть забудет, что я его сын.

— Неужели? — Я снова была удивлена, что Брюс хочет отказаться от наследства.

— Ну да, — ответил Брюс. — И, между прочим, это он платит за мое лечение.

Я почесала в затылке. Почему Брюс не хотел получать отцовские деньги? Подобный отказ можно было бы ожидать от преуспевающего молодого человека, стремящегося показать, что может обойтись и без помощи. Но от неудачника, преступника, торговца наркотиками? Почему Блюс не хочет брать отцовские деньги? Я вспомнила, как Брюс сказал, что из его братьев и сестер тоже ничего хорошего не вышло, и подумала: «Это не может быть делом рук одного поколения. Нужно не одно поколение, чтобы вырастить таких неудачников». Брюс в еще большей степени олицетворял экзистенциальную дилемму, чем любой персонаж Хемингуэя. Не поискать ли его прообраз в книгах Сартра?

Я очнулась от своих раздумий, услышав, как Брюс произнес:

— Моя жена думает, что у меня будет куча денег, потому что у моего дяди куча денег, и у бабушки тоже их немало. Она много лет давала мне деньги. И отец тоже помогал мне выпутываться из всяких передряг. Он купил мне дом, и я должен был только оплачивать квартирную плату, но я этого не делал, потому что пил и кололся. Отцу мы все просто надоели до смерти. Я всегда звонил ему, когда впутывался в какую-нибудь историю и мне нужны были деньги. И остальные делали то же самое.

«Тот факт, что этот гонщик и криминальный тип — сын человека, преуспевшего в жизни, многое в нем объясняет», — подумала я, а Блюс продолжал жаловаться на то, как отец всегда говорил ему, чтобы он работал в нескольких местах и зарабатывал деньги на оплату учебы в школе. Его отец воплотил в себе американскую мечту — выбился из бедности в богачи. При этом он был щедр и отдал немалую сумму матери Брюса. Обычная дилемма для людей подобного типа: добиваясь от детей понимания, родители хотят, чтобы те на себе почувствовали, что такое бедность, настоящая цена денег и борьба за существование. По этой причине они изо всех сил стараются не баловать детей, постоянно подвергают их испытаниям и бросают им вызов, чтобы воспитать у них независимость характера. Опасность здесь состоит в том, что ребенок часто воспринимает подобное представление о воспитании как проявление враждебности к нему и как унижение, считая такое отношение нарушением негласного договора между родителями и детьми, согласно которому родители обязаны оберегать своих детей и помогать им: в жизни они и без того сталкиваются со множеством препятствий.

Такой конфликт обычно достигает своей кульминации в ранней юности, когда враждебность и бунт проявляются открыто. Отец вырастил из Брюса гонщика, что само по себе ненормально: большинство родителей хотят, чтобы их дети достигли того же социально-экономического уровня, с которого начинали они сами, или же превзошли его, обычно не поощряя занятий подобного рода, занятий, опасных для жизни. Однако, когда отец так сурово и непоправимо наказал подростка, продав все свое гоночное снаряжение, он превратил юношеский бунт и враждебность в перманентное состояние. Теперь Брюс в одинаковой степени не мог ни участвовать в гонках, ни заняться каким-нибудь бизнесом.