Гэвин де Беккер: Дар страха: Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать

Это похоже на прогноз с высокими ставками – достаточно ли уменьшит водитель едущей впереди машины скорость для того, чтобы его можно было безопасно объехать. Это фантастически сложный процесс, но он всегда завершается точно в нужный момент. В тот день я автоматически применил важнейший инструмент любого прогноза: индикаторы, предшествующие инциденту. Правда, тогда я об этом и не подозревал.

Индикаторы, предшествующие инциденту, – это события, происходящие до того, как случится прогнозируемый инцидент. Когда вы ступаете на нижнюю перекладину раздвижной лестницы, это событие является индикатором, предшествующим инциденту – подъему под крышу, а когда вы ступаете на шестую перекладину, это еще более очевидный индикатор. Поскольку все, что делает человек, происходит дважды – первый раз в уме, второй раз – в реальности, идеи и импульсы являются индикаторами, предшествующими действию. Угрозы женщины убить мужа говорят о наличии идеи, которая может стать первым шагом к результату; то, что она использовала пистолет во время спора, – еще один индикатор, так же как и покупка пистолета несколькими месяцами ранее.

Теперь женщина пятилась от мужа. Со стороны это могло показаться отступлением, но я интуитивно почувствовал, что это – последний индикатор перед тем, как она спустит курок. Поскольку огнестрельное оружие не предназначено для ближнего боя, ее желание несколько увеличить дистанцию до человека, в которого она намеревалась выстрелить, оказалось элементом, завершившим мой прогноз, и я сразу перешел к действиям.

Я тихо отступил в холл через кухню, где подгорел забытый обед, и прошел в небольшую спальню, где спала маленькая девочка. Уже находясь в спальне, я услышал спрогнозированный мной секунду назад выстрел. Я испугался, но не удивился. Но меня очень беспокоила установившаяся вдруг тишина.

Я сначала планировал вынести ребенка из дома, но теперь передумал и велел малышке оставаться в кровати. В свои два года она, вероятно, не понимала всей серьезности ситуации, но мне было десять лет, и я знал о таких вещах все.

Раньше мне уже приходилось слышать в доме звуки выстрелов: за несколько месяцев до того моя мать случайно выстрелила в меня. Тогда пуля пролетела так близко от моего уха, что я услышал, как она прожужжала в воздухе перед тем, как удариться в стену.

Возвращаясь в гостиную, я почувствовал запах пороха и остановился. Не входя в комнату, я напряженно прислушивался, пытаясь понять, что произошло. Там было слишком тихо.

Я стоял, пытаясь уловить хотя бы звук, как вдруг раздался сильнейший грохот: прозвучало еще несколько выстрелов. Такого я не предсказывал. Я быстро вбежал в столовую.

Мой отчим стоял на коленях, мать склонилась над ним, вроде бы предлагая помощь. Я видел кровь у него на руках и ногах, и, когда он посмотрел на меня, я попытался успокоить его своим бесстрашным видом. Я знал, что с ним, в отличие от меня, никогда ничего подобного прежде не случалось.

Пистолет лежал на полу недалеко от меня, поэтому я наклонился и поднял его за ствол. Он был неприятно горячим на ощупь.

С точки зрения прогнозирования представшая перед моими глазами ситуация казалась сравнительно благоприятной. Моей первой мыслью было схватить пистолет и убежать с ним через заднюю дверь, но из-за нового предсказания я ограничился тем, что спрятал его под подушкой на кушетке. Я пришел к выводу, что мама вместе с этими выстрелами выплеснула большую часть своего запаса злобы и отчаяния. По крайней мере в этот момент она была не только адекватна, но и переключилась на роль заботливой жены, лечащей раны своего мужа, как будто не она их нанесла. Теперь от нее не исходила угроза, и она превратилась в человека, чьим заботам мы могли довериться. Она убедится, что с моим отчимом будет все в порядке, она поговорит с полицией и врачами скорой помощи, она вернет нашу жизнь на круги своя так уверенно, словно в ее силах было затолкнуть патроны обратно в пистолет.

Я пошел проверить, как там моя младшая сестра, которая по-прежнему сидела в своей кроватке и ждала. Я уже знал, что после крупного инцидента наступает период безопасности и покоя, а потому улегся рядом с ней и, хотя не мог полностью отключить прогнозирование, но хотя бы немного опустил перископ, и через некоторое время мы заснули.

К тому моменту, когда через год мы съехали из этого дома, в его стенах и полу застряли девять пуль. Дом по-прежнему существует. Я думаю, что пули существуют тоже.