Андрей Ильичев - Практическое пособие по охоте за счастьем

И действительно может. И приходить поздно. И не приходить. И послать.

Рад бы сказать, что — нет, но не могу. Сам с собой в противоречие войду. Невозможно такое, чтобы в принципе — можно, а в данном конкретном случае — нельзя. Закон, он для всех случаев одинаков. Как закон всемирного тяготения, который один на всех, а не так, чтобы меня к земле пригибало, а тебе, в виде исключения, можно было к облакам подпрыгивать.

Так что могут они, можете и вы.

Но при одном условии — если вы независимы от родителей. Если своей жизнью живете — сами кормитесь, сами одеваетесь, крышу над головой имеете.

Тогда — конечно!

А если нет, то как-то странно получается. Нечестно получается. Ведь дети, они напоминают… Напоминают… Ну да, паразитов. Это я не к тому, чтобы кого-то оскорбить, это я просто определение ищу. Определение «паразит» подходит больше всего — несамостоятелен, на своих ногах не стоит, пищу добывать не умеет, а кушать тем не менее хочет обильно.

Похоже?

Конечно, похоже. Я сам таким был. Как и все были. Почему и решился назвать молодежь, живущую под крылышком родителей, — паразитами.

Только в нашем случае паразит получился какой-то очень интересный. Непохожий на природный аналог. Сидит, простите за натурализм, такой глист в кишочках организма, на котором паразитирует, тянет чужие соки, и все-то его не устраивает. И это не так, и то не этак…

Организм попался какой-то не такой, какой-то дохлый, сам себя накормить досыта не может. Это просил — не вышло. То требовал — фиг! То ли дело у других организмы! Такие организмы!.. Обзавидоваться можно. А этот…

И кусает со злости кишочки, в которых жить соизволит.

Вот тебе, вот!..

Ну не глупо ли?

Глупо, конечно! Но так и есть.

• Не любят отдельные дети своих родителей, но тем не менее с них питаются и с них живут. Каждый день.

Чего же тогда выступать? Тогда надо тихо сидеть. Как и сидят настоящие паразиты. А вы суетитесь.

— А что же вы тогда говорили?..

Говорил: имеете право… Не отказываюсь.

Только вначале надо исторгнуться из тех кишочков на белый свет, перерезать питающую жизненными соками пуповину, встать на свои ножки и лишь тогда сказать все, что вы о них думаете.

О папе.

О маме.

О дедушке с бабушкой.

О братьях и сестрах.

Только так, и никак иначе! Потому что иначе будет нечестно. И невыгодно. Самое главное, что невыгодно! Вы сегодня повыступаете, а завтра вам ток соков перекроют — и привет!

Так что вы помните, кто вы такие есть, сильно не шумите, а если собираетесь шуметь, заранее поинтересуйтесь ценами на жилье в городе, стоимостью продуктов и одежды на рынках и проштудируйте «Книгу о вкусной и здоровой пище», так как готовить вам придется себе самому.

Мораль ясна?

Мораль вся та же — вы можете много чего, но только хорошенько подумав и просчитав последствия. А потом уже…

Убедил? Если убедил, тогда пошли дальше. По столь любимому мной ассоциативному ряду.

— Вот скажите мне, чем отличается хороший покупатель от плохого?

— Наверное, умением общаться с продавцами.

— Нет, не умением.

— Тогда способностью выбрать добротный товар. Тот, кто может определить, какой товар лучше, тот и хороший.

— Опять — нет.

— Может быть, знанием юридических тонкостей и умением защищать свои покупательские права!

— И снова мимо.

— А чем же тогда?

— Деньгами. Вернее, их наличием и их количеством. То есть хороший покупатель отличается от плохого числом купюр, которые он без ущерба для своего бюджета может истратить.

Когда у вас в кармане тысяч сто долларов, вы очень хороший покупатель. Раз в сто лучше того, у которого в кармане тысяча. И в тысячу раз того, который получил зарплату. Вы вальяжно входите в магазин и ждете, когда к вам подбегут и вас сопроводят. И к вам подбегают, потому что солидного покупателя сразу видно.

— Чего у тебя нового?

— Вот шуба, извольте-с посмотреть.

— Ну пошли посмотрим.

И неспешно идете к прилавку. Где на первый попавшийся товар не бросаетесь, а смотрите, щупаете, прицениваетесь, привередничаете.

Вот эта шубка за пятнадцать штук баксов вроде ничего. Правда, покрой… В таких ходили года два назад. И у меха выделка не очень. И пуговицы.

— Ну-ка, дай другую.

Нет, тоже не то…

И эта…

— Эй, милейший, подойди-ка сюда.

— Чего изволите?

— Вот эта шуба… Пуговицы у нее какие-то не такие, какие-то аляповатые. Может, у тебя еще одна есть, такая же, но вот здесь и здесь по-другому и с другими пуговицами?