Андрей Ильичев - Практическое пособие по охоте за счастьем

Короче, заговорите сами себя, обманете и сдуру пойдете на дело ясным днем, на шухер никого не поставите и обязательно попадетесь.

А вот кабы признались самому себе, что вор вы, то обтяпали бы это дельце ночью и штыфт, с лоха снятый, у себя на хате ныкать бы не стали, а по-быстрому скинули знакомому барыге. Тогда бы легавые вас за жабры не взяли. И гуляли бы вы на свободе еще год или два до следующей ходки.

Если бы считали себя вором…

Так что честность по отношению к самому себе дело мало что хорошее, но еще и выгодное.

А коли так, то я к тому, в начале главы, списку еще один пункт добавлю — пожалуй, и убивать мы имеем право. Человека убивать. При условии, что называть убийство убийством, а не как-то иначе — состоянием аффекта, «пьяный был в дым», «сам не помню, чего натворил», «он просто споткнулся и упал виском на молоток, который я держал, три раза».

Если по-честному, тогда — можно.

Ваше право.

Своей жизнью вы распоряжаетесь сами.

Почему своей, а не его, того, кого вы убили? Потому что если вы право имеете, то и другие тоже имеют. И если вы кого-то можете жизни лишить, то и вас могут.

Или вы хотите в одностороннем порядке? Чтобы только вы?

Нет, в одностороннем не получится. Права не только у вас, права у всех!

Поэтому когда вас, по приговору суда, поведут в камеру без окон стрелять в затылок, то не надо кричать, ругаться матом и молить о пощаде. Не надо терять лица. Все нормально, все справедливо. Вы свое удовольствие, убив другого человека, получили, дайте потешиться другим. Все по-честному, все баш на баш.

Согласны?

Если согласны, если готовы платить своей жизнью за жизнь вашего врага, то все нормально, значит, допек он вас. Идите.

А если не готовы… то подумайте, стоит ли его жизнь вашей? Равноценен ли размен? Сто раз подумайте, а лучше тысячу. И откажитесь. Ну или… не отказывайтесь. Это ваше дело.

Ваше право.

И ваш риск.

Первое авторское отступление, или Попытка оправдаться перед высокоморальным читателем

Я понимаю и принимаю ваш праведный гнев.

Да — преступил. Все, что только можно было: заповеди божьи, общественную мораль, кодекс строителя коммунизма, уголовное право, заветы классиков… Есть грех. Надо было запрещать, говорить: не убий, не укради, не возжелай… Согласен.

Но только что бы от того изменилось? Не стали бы убивать?

Стали бы. Еще как стали!

Перестали воровать?

Держи карман шире! Еще шире, еще, чтобы сподручнее было кошелек вытащить.

Не возжелали бы жену в отсутствие мужа?

В отсутствие мужа, чемпиона в тяжелом весе, может быть, и соглашусь. А просто мужа…

Две тысячи лет, несмотря на запреты, убивали, воровали, желали. В том числе именем господа нашего. Никого еще запреты и наказания не останавливали. Общеизвестно, что самое большое число краж случалось во время публичных казней карманников. По схеме — один внимание отвлекает, другие деньги зарабатывают.

Поэтому я не хочу заниматься безнадежным делом, не хочу запрещать, призывать и перевоспитывать. Предлагаю не обманывать себя и не обманывать других. Если на что-то идти, то с широко открытыми глазами. Что, смею вас уверить, непросто. Потому что с открытыми глазами видны не только плюсы, но минусы — камеры КПЗ, полосатые робы смертников, мстящие родственники, вернувшийся из командировки в «горячую точку» муж.

И надо вам этих сложностей?

Здравый смысл подсказывает, что не надо, что выйдет себе дороже… А другие части тела можно не слушать. Ну их.

Такая, основанная на сознании, мораль мне милее и, как мне кажется, защищает лучше догм. Ну не способен человек, понимающий, на что идет и что с того получится, не остановиться. Хотя бы из чувства самосохранения.

И останавливается!

Наверное, не всегда. Но много чаще тех, что творят грязные дела, не ведая, что творят.

А иначе разве бы я решился взять на себя смелость кому-то чего-то разрешать? Да ни в жизнь!

Хотя бы… из чувства самосохранения…

И если вы со мной хоть чуть-чуть согласны, то давайте представим, как должен мыслить человек разумный, подвергшийся искусу. Искус возьмем простенький, я бы даже сказал, банальный.

Как-то пришла ко мне знакомая девушка и с порога заявила, что собирается ехать в Петербург, бывший тогда еще Ленинградом. Ну собирается и собирается, я-то здесь при чем? Я ей не папа, не мама и не министр путей сообщения и никак повлиять на ее решение не могу.

А она тем не менее пришла…

Выходит, дело не в Петербурге, а в чем-то совсем другом.