Владимир Леви - Охота За Мыслью

— Что ты видишь, Коля?

Смущенная, обеспокоенная улыбка, молчание... Полный страха и интереса взгляд в сторону, за кровать, провожает кого-то крадущегося...

— Кто там? Молчит.

В наблюдательную палату. В постель.

Вздрагивает, озирается, пытается кого-то прихлопнуть на одеяле, заглядывает под кровать... Наконец натягивает одеяло на голову и засыпает.

Утром.

— Доктор, можно вас спросить: когда вы меня выпишите отсюда?

Абсолютно нормальное поведение. Лишь некоторая подавленность.

Я в растерянности. Не похоже на шизофрению. Зрительные галлюцинации бывают при алкоголизме, при «белой горячке». Но об этом тоже, конечно, не может быть речи.

— Расскажи-ка все-таки, что ты видел, Коля?

— Да ничего особенного... Дома были мыши. Синие мыши.

— А здесь?

— А здесь кошки. Красные. Кузнечики фиолетовые. Тараканы.

— А тараканы какие?

— Черные, обыкновенные.

— А теперь?

— Теперь нет.

Коля не словоохотлив. Ничего не понятно.

Без Константина Максимыча не обойтись.

Два удивительных свойства: первое — с каждым больным говорит так, как будто он, Константин Макси-мыч, его давно знает, а у больного, как я замечал, возникает ответное чувство, словно он тоже давно знает его, Константина Максимыча; второе — за три-четыре минуты беседы полное впечатление, что разговор продолжался не один час, больной удовлетворен, он уже почувствовал, что Константин Максимыч здесь для него. Это искусство.

— Константин Максимыч, посмотрите, пожалуйста... Так и есть. Смотрел и не видел. Смотрел в глаза и не видел зрачков. А они оставались расширенными еще целые сутки, хотя психоза уже не было. Один-два вопроса по существу, и все стало ясно. '

Это был атропин. Обычное средство от разных болей. Он сильно расширяет зрачки. Вечером во дворе Колин товарищ достал из кармана маленький пузырек и предложил попробовать: будешь пьяный. Коля, не раздумывая, глотнул (лечебная доза — несколько капель) .

— Дня через два можно выписывать. Пишите историю болезни.

Могло окончиться и серьезнее. Несколько лет спустя ко мне привели мальчика, с которым дважды случалось то же самое после закапывания атропина в глаза на медосмотрах. Редкий случай, один на тысячу, — повышенная чувствительность. Но если бы этим тысячным был Коля?..

Природные источники атропина — дурман, белладонна. Еще одно растение, содержащее атропин, дало человечеству достаточно известный всем персонаж — старуху, объевшуюся белены. Ее и можно считать родоначальницей современных исследований экспериментальных психозов.

Впрочем, история психохимии началась отнюдь не с этой старухи, а, по-видимому, значительно раньше.

Вооруженные люди дико катались по земле, судорожно смеялись, лаяли, гримасничали, выкрикивали непристойности — это случилось полторы тысячи лет назад с солдатами римского полководца Антоний. Они почему-то сочли нужным переворачивать каждый камень на поле. Возможно, они тоже искали синих мышей. Солдаты объелись дурмана. Этот естественный источник атропина называли в средневековье травой дьявола, травой колдунов.

Однако и солдаты Антония не были первыми дегустаторами атропина. Еще дельфийские пифии пророчествовали, как полагают, под влиянием белладонны, и само название «атропин» происходит от имени древнегреческой богини судьбы, обрывающей нить человеческой жизни.

Атропином пользовались в Европе для отравления, для вымогательств, для симуляции, для выведывания скрываемых тайн — словом, перечень показаний в древние времена был довольно объемист. По сравнению с этим солидным послужным списком современное применение выглядит жалким утилитаризмом. Его употребляли и индейцы в Америке, и тех, кто особенно злоупотреблял, называли «живыми трупами»...

Надо сказать, что индейцы внесли в современную психофармакологию солидную лепту. Первые курильщики табака, они были и первыми испытателями некоторых других веществ, снискавших впоследствии известность в Европе.

«Пил ли ты или давал другим пить пейотль, чтобы раскрывать секреты или находить потерянные или украденные вещи?»

Пейотлем ацтеки называли особый кактус и так жа именовали приготовленное из него снадобье. Оно содержало мескалин — вещество, вызывающее состояние, похожее на опьянение, с причудливыми видениями.

Ацтеки считали пейотль божественным. Новая власть, католическая, не замедлила объявить пейотль «корнем дьявола». Тем не менее индейцы не последовали запрету. Как, в самом деле, отказаться от средства, предохраняющего от опасности и болезней, приносящего удачу, храбрость и долголетие и, если только зашить его в пояс, обращающего в бегство дикого зверя?