Дэн Миллмэн: Двенадцать врат просветленной повседневности

Если бы человек никогда не страдал от боли и утрат, если бы смерть не поджидала его – возможно, он никогда не искал бы более глубокого понимания и не задавался вопросами о душе, грядущей участи или высшем смысле жизни. Но жизнь – щелчок пальцами Вечности – коротка, словно вспышка молнии. И потому человек вопрошает и задумывается.

Стезя нашей жизни, не уводя от борьбы за успех в материальном мире, постепенно выводит нас на путь духовного роста и самораскрытия. Одни ищут Дух в храмах и религиозных обрядах (не всегда его, однако, там находя). Другие – в бутылке (in vina veritas) или наркотиках, что приводит к ранней смерти или жизни в полубессознательном состоянии. А третьи ищут вдохновения в спорте или сексе. Но всегда, всё это время Дух ждёт, зовёт нас. Прямо здесь, прямо сейчас – в нашей с вами повседневности.

Как-то один человек написал мне: «Мне так хочется уделять больше времени духовной практике, но, сами понимаете, – жена, работа, дети…». Он, видно, ещё не осознал, что его семья и работа и есть духовная практика, причём куда труднее и благодатнее по результатам, чем медитирование на заснеженных гималайских пиках. Я зная, о чём говорю, поскольку за моими плечами – и то, и другое.

Будни жизни – лучшая духовная школа. По мере того как ваше отражение всё чётче обозначается в зеркале повседневности, вы глубже узнаёте и принимаете себя таким, каков вы есть. Учась на закономерных последствиях своих поступков – обретаете мудрость, столь нужную на пути личностного и духовного роста.

В бытность спортсменом, а позднее тренером по легкой атлетик, я научился разбивать путь к цели на очевидные, достижимые шаги – дабы отыскать качества, слагающие спортивный талант. Затем, уже на новом витке своего развития, я исследовал таким способом качества, ответственные за талант просветлённой жизни (смешав элементы психологии, этики, духовных принципов и практической мудрости). И составил полную карту территории личностного роста и повседневной просветленности.

Исходная предпосылка этой книги – эволюция человека (неважно, называем ли мы её личностным или духовным ростом). Что необходимо подразумевает прохождение Двенадцати врат, словно двенадцати основных предметов колледжа, по успешном завершении которого получаешь право трудиться по специальности.

Я решил, что число «двенадцать» как нельзя более здесь подходит. Ведь именно таково количество делений на циферблате часов, дюймов в футе, месяцев в году, дней празднования Рождества, знаков зодиака, подвигов Геракла, присяжных в суде, колен Израиля, ворот Иерусалима и учеников Христа. В каком-то смысле эти двенадцать учеников – метафора двенадцати дисциплин жизни, представленных в настоящей книге.

Внутренние практики, такие, как медитация, дыхательные техники, самоанализ, дают время от времени озарения и расширяют, конечно, наши возможности. Но самое полезное – это обучение гармонии во взаимоотношениях с близкими тебе людьми, опыт родительства и разрешения жизненных коллизий. Духовная практика начинается на земле, не на небесах. Двенадцать врат – это путь внутрь собственной души.

Когда люди задают абстрактные вопросы о времени, пространстве или реинкарнации, я неизменно спрашиваю в ответ, как у них обстоит дело с зарядкой, здоровой диетой, временем сна, добротой в отношении других, а также (если уж говорить о психотехниках) помнят ли они о необходимости время от времени делать глубокие и медленные вдохи-выдохи. Важно приблизить свой духовный поиск к «грешной» земле. Разумеется, ничего плохого в философских рассуждениях нет. Но давайте не будем ошибочно принимать концептуальные размышления за духовную практику. В конце концов, к чему нам знать, сколько пёрышек у ангелов в крыльях, если у нас никак не выходит с трудоустройством или все взаимоотношения терпят неизбежный крах? Что хорошего в том, чтобы молиться в подражание святому или медитировать как йог, если, открыв глаза, видишь, что всё осталось по-прежнему? Зачем посещать святые места в субботу и воскресенье, если уже в понедельник не хватает сострадания к ближнему?

Эта догадка осенила меня однажды утром, четверть века тому назад, когда я тихо сидел в медитации. Тут подошла моя трёхлетняя дочурка Холли и дернула за штанину, требуя к себе внимания. Я сердито прошипел в ответ: «Не трогай меня, я медитирую!». И тут же понял, что упустил главное во всей духовной практике: обнять собственную дочь в тот момент было куда важнее, чем повторять раз за разом мантру.