Дэн Миллмэн - Двенадцать врат просветленной повседневности

Но всё это роли, в большинстве своём, стандартные, рефлекторные. А главное, неосознанные! Я же предлагаю превратить их в намеренные, сильные, осознанные и (почему бы нет?) спонтанно-забавные.

«Но ведь внутри я всё равно останусь самим собой?» – спросит иной читатель. «А что значит это «собой»?» – спрошу я в ответ. Разве вы статическая, неизменная личность? Раз и навсегда данный набор качеств и рефлекторных откликов на внешнюю среду?

Члены обществ бывших алкоголиков создают новое восприятие себя как убеждённых трезвенников. Так же поступают и в реабилитации бывших наркоманов, курильщиков и хронически неверных супругов. Изменяя поведение, человек меняет представление о себе.

На первых порах, конечно, чувствуешь себя неуклюже, не в своей тарелке, как говорят. Пока не происходит адаптация и поначалу непривычное не становится в итоге в высшей степени естественным.

И если роль рано или поздно превращается в реальность, то почему бы, коль хочется, не изменить реальность, сменив свою роль? Разве нашему прошлому обязательно нависать неотвратимым будущим?

Кто, кроме него самого, мешает человеку дать себе добро на запуск психического «механизма» желанных изменений? Вопрос ведь не в том, сможешь ли быть просветлённым, но в том, захочешь ли! Тот из нас просветлён, кто, выказывая силу воли, просто поступает просветлённым образом.

Жизнь – неразрывная цепь мгновений. Посему нет никаких раз и навсегда просветлённых существ. Есть лишь те, у кого «выше среднего» просветлённых мгновений.

Представьте себе, что некая киностудия пригласила вас на роль полицейского. Естественно, вы захотите (дабы лучше вжиться в образ) узнать как можно больше фактов из жизни этих верных стражей порядка.

А если вам предлагают роль просветлённого? Куда в этом случае обратиться за опытом? Ведь просветлённые, в отличие от полицейских, не стоят на каждом углу?

Профессиональные актёры, если уж о том зашла речь, не пытаются имитировать мысли и чувства своего персонажа. Они имитируют его поведение – то, как он двигается, говорит, жестикулирует, как реагирует на те или иные обстоятельства. А это, в свою очередь, даёт возможность вжиться в его образ мышления и эмоциональность.

Точно так же должны поступать и мы. В связи с чем возникает закономерный вопрос: а каково оно, просветлённое поведение? Как его определить?

Думаю, попытки сделать это равносильны стремлению ухватить руками текущую воду. Как только, скажу по собственному опыту, идеализируешь Просветление – например, «никогда не расстраиваться», или «всегда блаженно улыбаться», или «беспрерывно любить всё и вся», – напрочь сбиваешься с пути. Ибо поведение просветлённого – гибкое и текучее, как речной поток. Скажите, разве есть зазор между рекой и её руслом, сколь бы прихотливо, скалисто или извилисто оно ни было? Русло – это обстоятельства нашей жизни: по ним надлежит плавно, без зазора, течь , а не биться о них, раня себя и теряя силы.

Может, для кого-то это прозвучит откровением, но просветлённое поведение не предназначено для сотворения из себя безукоризненно-идеальной личности. Ведь мы ступаем по земле, а не витаем, бестелесные, в небесных эмпиреях.

Я знаю Бада с середины 70-х. Познакомились мы с ним во время сорокадневного тренинга духовного роста. Не нужно было долго с ним разговаривать, чтобы распознать его проблему. Она говорила сама за себя: сильнейшее заикание.

На тренинге давался широкий набор мощных методов работы с телом, чувствами и умом – глубокое расслабление, практики внутреннего прозрения, дыхательные упражнения, катарсический массаж – и все участники предполагали (или, по меньшей мере, надеялись), что в качестве побочного эффекта Бад избавится от своей проблемы. Но тренинг подошёл к концу, а Бад по-прежнему заикался.

Лет через пять я вновь встретил Бада, тоже на тренинге, на чей раз даже более мощном. Было видно: за минувшие годы он проделал над собой огромное количество работы, но заикание никуда не девалось.

«Бад, – не выдержал я к концу тренинга, – как же так: после всех твоих усилий ты всё ещё заикаешься!»