Хэл Страус - Я ненавижу тебя, только не бросай меня. Пограничные личности и как их понять

С момента публикации первого издания этой книги в исследовании причин ПРЛ и его лечении был достигнут немалый прогресс. Наше понимание биологических, психологических и генетических предпосылок психических болезней постоянно улучшается. Раскрываются взаимодействия различных частей мозга и взаимосвязь эмоций и мотивации поступков. Растет осведомленность о роли нейромедиаторов, гормонов и химических реакций в мозге. Изучается генетическая уязвимость, возможность включения и выключения отдельных генов и влияние отдельных событий в жизни на формирование личности. Развиваются новые психотерапевтические техники.

Долгосрочные исследования подтверждают, что со временем многие пациенты выздоравливают и еще большее число наблюдают заметные улучшения. На протяжении десятилетия 86 % пограничных пациентов добивается устойчивого ослабления симптомов, и почти половине из них требуется на это только два года. Тем не менее, несмотря на ослабление определяющих симптомов, многие из пациентов продолжают испытывать трудности в социальной, рабочей и школьной среде. Хотя доля рецидивов довольно высока (34 %), по прошествии десяти лет половина пациентов достигает полного и окончательного выздоровления с восстановлением функциональности в общественной и профессиональной жизни [26] Mary C. Zanarini, Frances R. Frankenburg, John Hennen, et al., “Prediction of the 10-Year Course of Borderline Personality Disorder,” American Journal of Psychiatry 163 (2006): 827–832. [27] Mary C. Zanarini, Frances R. Frankenburg, D. Bradford Reich, et al., “Time to Attainment of Recovery from Borderline Personality Disorder and Stability of Recovery: A 10-Year Prospective Follow-Up Study,” American Journal of Psychiatry 168 (2010): 663–667. . Многие пациенты с ПРЛ наблюдают улучшение даже без системного лечения, хотя непрерывная терапия все же ускоряет выздоровление [28] J. Christopher Perry, Elisabeth Banon, and Floriana Ianni, “Effectiveness of Psychotherapy for Personality Disorders,” American Journal of Psychiatry 156 (1999): 1312–1321. .

В той или иной степени все мы страдаем от тех же проблем, что и пограничные личности: угроза расставания, страх быть отвергнутыми, смятение по поводу своей идентичности, чувство опустошенности и скуки. Скольким из нас приходилось иметь напряженные и нестабильные отношения? Или иногда впадать в ярость? Или переживать экстатическое состояние? Или бояться одиночества, переживать скачки настроения, действовать себе во вред?

ПРЛ как минимум должно служить нам напоминанием о том, что грань между «нормальным» и «патологическим» иногда бывает очень тонкой. Значит, мы все в большей или меньшей степени проявляем симптомы пограничной личности? Ответом, скорее всего, будет «да». Ведь, в самом деле, многие из читателей первой главы наверняка подумали, что все это очень похоже на вас или на какого-то вашего знакомого. Однако разница в том, что не всех из нас этот синдром контролирует настолько, что нарушает – или, наоборот, регулирует – нашу жизнь. ПРЛ с характерными для него крайними проявлениями эмоций, поведения и мыслей представляет одновременно лучшие и худшие черты человеческого характера и общества начала XXI века. Исследуя глубины и границы расстройства, мы можем столкнуться лицом к лицу с нашими самыми уродливыми инстинктами и самыми лучшими способностями, а также пройти тяжелый путь, разделяющий их.

«Иногда мне кажется, что я одержима дьяволом, – говорит Кэрри, социальный работник психиатрического отделения большой больницы. – Я не могу понять себя. Я только знаю, что эта моя пограничная личность заставила меня жить так, что я всех отсекла от себя. Так что мне очень, очень одиноко».

Кэрри поставили диагноз ПРЛ после 22 лет терапии, лекарств и госпитализаций по причине различных психических и физических заболеваний. К тому времени ее медицинская карта напоминала потрепанный паспорт, все страницы которого были покрыты штампами различных психиатрических «территорий», через которые она путешествовала.

«Я много лет переходила из больницы в больницу, но так и не нашла врача, который понял бы меня и знал бы, через что я прохожу».

Родители Кэрри развелись, когда она была еще младенцем, и до 9 лет ее растила страдающая алкоголизмом мать. После этого на протяжении 4 лет о ней заботились в школе-интернате.