Наталия Белопольская: Такие неformatные дети

Но о чем тут можно долго говорить? Ничего ведь не было. Ну, нафантазировал подросток…

И потом Зина обещала, что это не повторится. Она раскаялась!

Честно говоря, все в детском доме были рады, что все обошлось.

Впереди был конец полугодия, вот, что по-настоящему важно для детей!

Но мне все же хотелось встретиться с Зиной еще раз. Я позвонила Валерии Павловне.

Директору детского дома не особенно понравилась моя просьба.

– Зачем ворошить прошлое? – сказала она. – Все же обошлось. Зина нормально учится, нормально себя ведет. Знаете, недавно ее навещала мать. Зина потом сама ко мне приходила, рассказывала. Она была очень рада. У нее ведь, помните, отец какой-то подонок, напугал ее в детстве, что-то там было… на сексуальную тему. Вот, видимо, на девочку это потом и повлияло. А сейчас у нас нет к ней претензий.

Весной я сама позвонила Роману Евгеньевичу. Оказалось, что он поменял квартиру и живет теперь в другом районе.

Я предложила Роману работу преподавателя физкультуры в детском санатории. Он невесело рассмеялся.

– Да ни за что, – сказал двадцатичетырехлетний Роман Евгеньевич. Мне того случая на всю жизнь хватит. Представляете, я от девчонок своего возраста теперь шарахаюсь, а уж подростков просто избегаю. Подружился на работе с одним парнем и как-то рассказал ему свою историю. Так, представляете, он общаться со мной перестал.

Поехал к родственникам повидаться, так там дядька мой выпил и заявил, что это я свою мать раньше времени свел в могилу, «когда девчонку изнасиловал». Это вы можете вообразить?

А ведь меня просто оговорили! Оговор, оказывается, это страшная сила…

Может быть, я могу чем-то вам помочь? – спросила я Романа в конце нашего разговора.

– Да нет, – ответил он. – Спасибо, мне достаточно того, что вы мне верите и помните, как все было на самом деле… Я сам со всем справлюсь, только вот с детьми работать больше никогда не буду. Знаете, сейчас такие настали времена, что и с мальчиками работать опасно, обвинят вдруг в гомосексуализме, если среди мальчиков найдется такой Зин на мою голову…

Солидный, известный в своих кругах психотерапевт был серьезно озабочен. Его сын, веселый смышленый девятилетний мальчуган, уже неоднократно был уличен в краже. Доктор Соколов пребывал в некоторой растерянности. Сначала он бодро начал применять в общении с сыном различные психотерапевтические приемы, потом малость его побил, потом пожалел. Потом свозил на прием к знакомому детскому психиатру с вопросом: не клептомания ли это?

Психиатр сказал, что клептомании не находит, но сын, Сережа, продолжал воровать.

Доктор Соколов был сильно подавлен. Он верил в себя как в специалиста и считал себя хорошим отцом. Виктор Алексеевич Соколов размышлял, стоит ли обращаться за помощью к психологам. Честно говоря, он не очень-то им доверял, предпочитая иметь дело со специалистами, имеющими медицинское, а не психологическое образование. Но следовало что-то предпринять. Проблема стремительно разрасталась. Виктор Алексеевич с женой жили в ежедневном страхе: что и где их сын украдет на этот раз.

Ох, как трудно было психотерапевту Соколову обратиться к неизвестному ему психологу и спросить: «Вы не знаете, почему мой сын ворует?»

Лично он на такой вопрос ответил бы клиенту так: «А вы сами-то, что думаете по этому поводу?» И ждал бы, пока клиент не начнет рассказывать о своих переживаниях по этому вопросу. Фу, как же не хотелось доктору Соколову подвергаться этой процедуре! И он решил защититься своим авторитетом.

Он позвонил в психологическую консультацию.

– С вами говорит кандидат медицинских наук, психотерапевт, Соколов Виктор Алексеевич.

– Очень приятно, Виктор Алексеевич. Слушаю вас, ответила я без особых эмоций.

– Скажите, пожалуйста, вы консультируете детей и их родителей по вопросам детского воровства?

– Консультируем по вопросам нарушений поведения, – мягко поправила я психотерапевта.

– Так вы можете проконсультировать мальчика девяти лет? – сильно волнуясь, спросил доктор, – А то я, понимаете ли, взрослый психотерапевт. Боже, зачем я оправдываюсь! – еще сильнее занервничал доктор.

– Это ваш собственный сын? – спросила я и поняла, что мой вопрос прозвучал для доктора неожиданно.

– Да, – сумел четко ответить психотерапевт.

– Конечно, приезжайте, это бывает с детьми. Разберемся, – ответила я приветливо, но Виктору Алексеевичу показалось, что я говорю совершенно равнодушно.