Павел Волков - Разнообразие человеческих миров

Итак, ее бредовый мир существовал внутри нормального мира. Это просматривалось в ее тревоге за дочь: она боялась, что с дочкой что-то похожее лишь может случиться, значит, полагала, что сейчас все идет обычным путем. В этом же обычном мире Света неплохо ориентировалась, порой давая дочке и другим людям неплохие житейские советы.

Примечательно отношение Светы к тому, что с ней произошло. Случившееся не воспринималось как нечто ценное, оно однозначно трактовалось как инородное, вломившееся в ее жизнь. Она интересовалась происходящим не потому, что ей интересны разные тайные группировки, а просто потому, что это касалось ее благополучия, — это «вынужденный интерес». Света не могла, как прежде, с интересом сесть за стол и писать о разных интеллектуальных проблемах, так как ей казалось, что это будет смешным, что в этом в первую очередь будет видеться беспомощность интеллигента, убегающего от жизненных трудностей в кабинет. Обидно быть пешкой, которую переставляют в какой-то подлой игре. Да и в душе нет радостного вдохновения, а без него садиться за пишущую машинку бесполезно. Есть и страх перед творчеством: творить — значит переживать. Страшно взбудоражить душу, поднять из глубин мысль, обострить чувствительность, усилить боль.

У пациентки отмечается следующая динамика психотических переживаний. Длительный болезненный предпсихотический этап, достаточно острое и яркое начало психоза, затем явные колебания в состоянии. Острые периоды сменяются затишьями ремиссий, когда продуктивная симптоматика уходит, но полной критики не наступает (все так же верит в реальность произошедшего, боится, что преследователи снова примутся за дело). В этих затишьях отмечаются неврозоподобные проявления, особенно беспокоят приступы безотчетной тревоги по утрам. Обострения (они происходили 1–3 раза в год) обычно начинаются так. Все чаще и чаще приходят мысли о совершенном над ней надругательстве. Одновременно переживает беспомощность, несчастность, внутри которых все сильнее разгорается обида, злость, желание отомстить. Эта смесь чувства неполноценности и рожденного из него агрессивного мщения весьма похожа на то, что Ницше /154/ и вслед за ним Э. Кречмер /155/ называли рессентиментом. В клубке этих чувств больная теряет покой, становится нервозной, портится настроение. Ненависть к обидчикам нарастает, и вместе с ней страх пред ними. Затем появляются намеки, насильственные мысли, снова преследователи начинают шевелиться, обступает галлюцинаторный мир, и она опять в психозе. Таким образом, мы видим, что Света как бы сама своим реактивным личностным переживанием «заводит» и «раскручивает» пружину психоза.

Болезнь наложила свой властный отпечаток на личность Светы, ее темперамент, направленность интересов. Изменился вектор личностного развития. Все сильнее проявляется то, что она называет «тихой надломленностью». Нет уже и следа прежнего безотчетного порыва доходить до глубин своих душевных интуиций. Все больше преобладает защитное стремление жить простой ясной жизнью. Сознательно избегает символического искусства, к которому раньше тянулась, ибо всякий символ несет недосказанность, усложняет, размывает восприятие. Отказалась ставить пьесу о русском православии, так как это тоже «горячая» тема: ведь думать о Боге — значит думать о дьяволе тоже. Стала чрезвычайно мнительной, почти в любой неясности ей мерещится что-то страшное. Если услышит какое-то «туманное» высказывание по телевизору или от людей, то сразу «всякие страхи в голову лезут». Отказалась от телевизора, старается приглушить Свои чувства и мысли. Жизнь становится тусклее, но спокойней. Сторонится лишних контактов с людьми — так тоже спокойней. Читает лишь хроники старой доброй Англии или о быте русских графинь. Все это уютное, далекое, безопасное. От сложного к простому, от запредельного к здешнему, от поисков к покою — такова динамика ее душевной жизни. [Нередко при психозах динамика обратная: больной в своей душевной направленности становится менее реалистическим, появляется склонность к метафизике, религии, мистицизму. Однако при любом варианте динамики отмечается характерное потускнение, монотонизация душевной жизни.]

Произошедшее с ней Света определила краткой формулой: «Мою жизнь сломали, впутав в невыносимую ситуацию». При этом она отмечает, что «ситуация» явилась лишь десятикратным усилением ее сложившихся отношений с окружающими.