Вполне понятно, что у людей есть искушение здесь остановиться, поскольку создание мягкой и хорошо функционирующей персоны не такая уж легкая вещь. Если принять во внимание всю психологическую работу, которая должна быть проделана и завершена для того, чтобы добиться социальной идентичности, а также найти способ приспособления к жизни в определенном времени, то, как только все это достигнуто, естественным кажется вопрос: почему бы не расслабиться и не насладиться плодами своих трудов? Однако Юнг завершил свой доклад 1916 года утверждением о том, что индивидуация – «это принцип, который делает возможной, а при необходимости и вынуждает появиться прогрессирующую дифференциацию от коллективной психики». [22]Индивидуация – это природная сила, на взгляд Юнга, столь же сильная и настойчивая, как сексуальный инстинкт и воля к власти, так что просто не существует возможности решать, не стоит ли сделать привал в психологическом развитии и почить на лаврах, как только достигнута адаптация. Не будучи избранным сознательно, импульс к индивидуации будет принуждать к странным поворотам и изгибам жизненного пути, поскольку он настаивает на индивидуальности в самых неожиданных местах и в самое неподходящее время. Юнг видел в конфликтах такого рода распространенный источник неврозов и несчастья во второй половине жизни.
В то же время, когда Юнг сочинял два цитируемых мной текста, он работал ТЭ.КуК6 НЭ. д«Психологическими типами», [23]продумывать которые он начал в период своего разрыва с Фрейдом около 1913 года, но завершить и опубликовать которые не мог до 1921. «Психологические типы» – объемный том, в котором рассматривается теория типичных различий между людьми в отношении подходов к переживанию и толкованию феноменального мира; эта работа представляет собой совокупность психологических инсайтов и представлений Юнга на тот момент. В заключительной главе он определяет «индивидуацию» как «процесс дифференциации, целью которого является развитие индивидуальной личности». [24]Противоположен этому психологический феномен «идентичности (тождества)»:
«…представляющее собой характерное свойство примитивного уклада души и постоянную основу «мистического соучастия», которая есть… пережиток изначальной психологической неразличенности субъекта и объекта… характерной для душевного состояния раннего детства, и … бессознательного цивилизованного взрослого, которое, поскольку оно не стало содержанием сознания, остается в состоянии тождества с объектами». [25]
Идентичность (тождество), говорит он, «зависит от способности к проекции и интроекции». [26]Из этого утверждения мы можем заключить, что Юнг видел в индивидуации долгий, длиною в жизнь процесс очищения и доведения до сознания огромного количества бессознательного материала – всех интроекции и идентификаций в бессознательном отождествлении с объектами и людьми, которые накопились на протяжении жизни. Стало быть, императив индивидуации никогда не доходит до момента, когда можно сказать: «Все сделано». Это постоянный опус, который никогда не завершается, никогда не достигает полноты.
Наряду с идентификацией с личными элементами, составляющими персону, есть еще одно и, возможно, еще более трудное (в силу того, что оно более тонкое) препятствие индивидуации, которое необходимо преодолеть – идентификация с архетипическими фигурами коллективного бессознательного. В процессе самоанализа Юнг обнаружил всю суровость этой второй угрозы индивидуации. Как только персона проанализирована и отделена, утверждает он в вышеупомянутом докладе 1916 года, образы коллективного бессознательного всплывают на поверхность и предлагают себя для идентификации. (Стоит добавить, что это может случиться, и если человек предварительно не сформировал подходящую психологически адаптированную персону, так что в силу компенсаторных потребностей персона будет создана из грандиозных архетипических образов, таких как герой, спасатель, дьявол и т. д. Фильм «Дон Жуан де Марко» с Джонни Деппом и Марлоном Брандо блестяще показывает такую динамику.) Если человек поддается этому искушению, результатом становится психологическая инфляция (состояние грандиозности, названное Юнгом «мана-личностью»). Человек оказывается убежденным в том, что он пророк или мудрец, герой или демонический любовник, Великая Мать или Отец или какая-то другая фигура мифологического масштаба, и идентичность формируется из психологического содержания, являющегося архетипическим. Убедительной иллюстрацией к точно такому состоянию был для Юнга случай Ницше, идентифицировавшегося с архетипической фигурой Заратустры и подвергшегося в результате инфляции. [27]Но эта новая идентичность опирается на коллективное постольку, поскольку составляющие ее элементы воспроизводят обычную психосоциальную персону, и ее образование в равной степени оппозиционно индивидуальности и процессу индивидуации. Во имя индивидуации отождествление с фигурами, предлагающими себя из коллективного бессознательного, должно быть проанализировано столь же активно, сколь и идентичность с психосоциальной персоной. Бред величия – вот результат, которого добивается человек, не справившийся с этой задачей. Безусловно, иногда эти архетипические сущности оказывают мощное влияние на окружение, как было в случае Жанны д'Арк, отождествившейся с героическим анимусом спасителя. Сходным образом женщины, не умеющие расстаться с идентификацией с мощным архетипом матери, продолжают компульсивно вскармливать детей до конца дней своих и не способны сепарироваться от них и от внуков и дать тем прожить их собственные жизни и обрести собственную индивидуальность.
Читать дальше