Павел Ковалевский - Иоанн Грозный

Перед смертью Иоанну представился его убитый сын, он разговаривал с жертвою своего преступления и громко звал его…

17 марта 15 84 г. Иоанна не стало.

По смерти над царем совершено было пострижение в монашество и в этом ангельском чине он назван был Ионою.

Подведем итоги жизни и деятельности Иоанна Грозного.

Иоанн сын родителей с значительно сомнительной нервной системой и не особенно беспорочной физической организацией, почему уже от рождения его нервная система не могла быть обычною, крепкою и устойчивою. Напротив, с появлением на свет она предназначена была стать хилою, отступающею от обычного бытия и склонною к заболеваемости. Это предположение доказывается состоянием здоровья членов семейства Иоанна Грозного: его брат был скудоумен, его дети вымирают, проявляют необыкновенную жестокость и эпилепсию. Такие семейные проявления дают основания к допущению предположения о вырождении рода. Члены таких семейств находятся под опасностью – стать вырождающимися или, как их называют, дегенератами.

Этот-то несчастный ребенок, происходящий от хилого и поврежденного дерева, с первых дней детства обрекается отчуждению и становится заброшенным. Дико, что будущий властелин столь сильной земли является забытым и отчужденным от семьи, ласки, любви матери и общества, но это верно. Его мать жила для себя и ребенок царя Василия для нее не существовал. Такие условия жизни в первые годы детства должны были породить в Иоанне замкнутость, скрытность, сосредоточенность, подозрительность, сухость к окружающим и неудовлетворенность и даже некоторую степень недовольства и озлобления.

Все это те же самые черты, которые были присущи Иоанну, как неврастенику и дегенерату, от рождения, по существу унаследованной им центральной нервной системы. Итак, жизнь, с ее обстановкой и воспитанием, не только не послужила Иоанну к ослаблению, сглаживанию и уничтожению прирожденных отклонений в его характере, чувствах и душевной деятельности, а, напротив, все эти уклонения поддержала, усилила, развила, укрепила и поставила их в сугубой мере.

Таким образом простая прирожденная неврастения уже с первых дней детства получает наклонность и направление по пути не к прекращению ее, а по пути к усилению и переходу в высшую степень болезненности, по пути к психозам.

Идем далее. Скоро Иоанн лишается матери. Какова ни была мать, а все-таки при ней существовало единство воспитания. Как оно шло, – это все равно; но при этом были одни и те же лица и вели дело по одному и тому же разумению. Ныне Иоанн бросается на произвол людских страстей. С сего времени Иоанн является не одушевленным существом, самостоятельным и самобытным, а ценным предметом, обладание которым весьма полезно то одним людям, то другим. Его держат вдали от всего и от всех, но по временам его ставят на первый план и даже применяют как деятельное орудие расправы и истребления врагов.

Такие опыты делаются не с бессловесным животным, а с существом сознательным, с человеком властным, с самодержавным царем сильного государства. Что должно было делаться в душе отрока, который ясно сознавал – это все мое, но у меня его отнимают, – которому неусыпно шептали: твои враги похитили у тебя власть, расхищают твои богатства, истязают твоих подданных, ослабляют и расшатывают твое государство, да и сам-то ты им в тягость и обузу и, быть может, наступит момент, когда они захотят и от тебя избавиться… Все это, бесспорно, шепталось юному Иоанну. Все это, без сомнения, Иоанн видел и лично, и каждый может себе представить, каковы мысли в нем должны были породить все эти обстоятельства. Подозрительность к окружающим? Бред и идеи преследования?… Да, – и то и другое; но и подозрительность и идеи преследования были в данном случае не бредовыми, а естественными, основанными на жизненных событиях и обстоятельствах. А между тем этот человек по своему существу, по своей природе наклонен был и к подозрительности, и к идеям преследования. Что же сделала жизнь с ним в этом отношении? Она усугубила их, она породила бы в нем сама и без наследственности и подозрительность, и идеи о преследовании со стороны окружающих.

Что же делают правители с Иоанном? Они умеряют его нрав? Сглаживают шероховатости? Стараются уничтожить замкнутость, скрытость и сосредоточенность? Развивают в нем ум? Воспитывают чувство долга? Внушают важность его будущего положения? Смягчают прирожденный его дикий и хищный нрав? Поселяют начала нравственности и благопристойности?… Нет, они делают совершенно все наоборот. Они его покинули одиноким. Обращались грубо и неблагопристойно. Грабили на глазах и оскорбляли в лицо. Побуждали к охоте, кровопролитию, кровожадности, жестокости и лютости к людям. Они оставили его умственную ниву с терниями и волчицами. Они наталкивали его на разнузданность и неблагопристойность.