Array Array - ЦЕНТР ЦИКЛОНА - АВТОБИОГРАФИЯ ВНУТРЕННЕГО ПРОСТРАНСТВА

Я рассказал ему о моей встрече с Эллен, и он шутливо ответила «Когда ты плачешь, пожалуйста, оставайся в своем теле, а не делай этого в моем доме. С потолка кухни льет вода, так что мне пришлось отключить воду в доме. Твоих слез слишком много».

Затем Эллен ушла, и тотчас пришел Сэнди. Мы провели с ним следующие шесть часов, программируя встречу для обучения. Он внимательно исследовал, что именно я хочу делать на этой встрече, куда идти, в какие детали моей прошлой жизни я хочу вникнуть и чем я был недоволен на своем жизненном пути. Мы пытались вскрыть, какими подсознательными процессами диктовались мои действия. Это было очень длительное, глубокое, тщательное рассмотрение моей жизни. Центральной была проблема, которую мы назвали «нержавеющий стальной компьютер». Это было действие без любви, в холодной, логической и рациональной манере без какой-либо надежды и вовлечения любимой женщины. Это был варварский, грубый способ действия.

Затем он исследовал мои страхи и слабости, и факт, что в настоящее время я не знаю, как найти свою любовь. Я постоянно был под контролем части себя, управляемой каким-то подсознательным мотивом. Моей жизни не хватало радости, чувства юмора. Были в ней какие-то очень важные пункты, куда мне следовало бы проникнуть в определенных очень глубоких пространствах.

Мне на этой особой обучающей встрече не следовало покидать свое тело и выходить в далеко отстоящие пространства, я должен был оставаться в пределах физического плана вместе с моей в нем неудовлетворенностью. Я не должен был использовать путешествие в отдаленные пространства как бегство от такого разбора моей жизни. В перепрограммирующей встрече Сэнди обращался со мной очень грубо, в такой же манере, как обращаются с пациентами-алкоголиками. Если в какой-то момент он чувствовал, что я избегаю или уклоняюсь от неприятных мне вещей, он сразу же бросался прямо в сердцевину этого вопроса. Он проник за мои защитные ограждения и убедил меня, что было бы очень важно проникнуть глубоко за них.

Комната, в которой нам приходилось работать, была устроена так, что я мог лежать на полу, на удобном ковре между двумя очень большими громкоговорителями. Я выбрал пластинки, которые хотел проиграть Сэнди в период моего пребывания под воздействием ЛСД и осторожно положил возле проигрывателя. Комната была заранее подготовлена: на стенах висели ковры, поглощающие звук, чтобы исключить эхо и заслонить любой свет снаружи. На полу стоял торшер. Окружающая обстановка была спланирована так, чтобы исключить всякую возможность рассеивания внимания.

На этой встрече мне предстояло познакомиться с некоторыми вещами, которые в серии экспериментов на Вирджин-Айленде в 1964-1966 гг. остались в стороне, хотя я как будто и обязан был полностью понять сущность происходящего при прошлой встрече, состоявшейся около двух лет назад (в 1970 г.).

Мы заранее договорились использовать технику отдельных доз. 100 мкг, а затем час спустя 200 мкг (ЛСД был «чистым Сандоз»). Во время первого часа, приняв дозу в 100 мкг, мы продолжали работу над перепрограммированием, потом приняли дозу 200 мкг. Я лежал на полу между двумя колонками и слушал музыку, которая играла очень громко. Внезапно я был низвергнут в то, что позднее назвал «космическим компьютером». Я был просто очень маленькой программой в чьем-то громадном компьютере. В нем взаимодействовали гигантские силы. Через меня проходил поток фантастической энергии и информации. Ничто в ней не предполагало какого-либо чувства. Я был охвачен ужасом и паникой.

Я программировался другими бесчувственными программами выше меня и другими, еще выше этих программ. Я программировался меньшими программами ниже меня. Входящая в меня информация была бессмысленной.

Бессмысленным был и я.

Весь этот компьютер был результатом бесчувственного танца определенного вида атомов в некотором участке мира, возбужденном и приводимом в движение организованными, но бессмысленными энергиями. Я путешествовал через компьютер как программа, которая используется другими программами. Повсюду я встречал существ, подобных мне, которые являлись подневольными программами в этом огромном космическом заговоре, в этом космическом танце энергии и вещества, не имевшем ни смысла, ни любви, ни человеческой ценности. Компьютер был абсолютно бесстрастным, объективным и наводящим ужас. Слой конечных программистов с внешней стороны его был воплощением самого дьявола, и все же и они оставались просто программами. Не существовало никакой надежды или шанса или выбора когда-либо покинуть этот ад. Я испытывал фантастическое, кошмарное страдание, будучи внедренным в этот компьютер приблизительно в течение трех часов планетарного времени, но целую вечность во время путешествия.