Виктор Франкл - Психотерапия на практике

Свобода и ответственность

Ответственность человека, осознание которой столь важно для экзистенциального анализа - это ответственность перед неповторимостью и уникальностью каждого человеческого существования; существования ответственного перед лицом своей конечности. Эта конечность жизни не делает ее бессмысленной; напротив, смерть делает жизнь осмысленной. Мы сказали, что неповторимость жизни включает в себя неповторимость каждой ситуации; единственность жизни включает единственность каждой судьбы. Судьба вообще является, по аналогии со смертью, частью жизни. Человек не может выйти из рамок своей конкретной, единственной и неповторимой судьбы. Если он борется против своей судьбы, против того, за что он не песет никакой ответственности или вины, тогда он игнорирует смысл судьбы, а смысл судьбы существует - именно судьба дает жизни смысл, как и смерть. В границах своего исключительного пространства - судьбы - каждый человек незаменим. Каждый отдельный человек со своей единственной судьбой - один во всем космосе. Его судьба не повторится. Ни у кого нет тех же самых возможностей, какие есть у него, и он сам никогда больше не будет иметь их вновь. Все те возможности реализовать ценности творчества или переживания, которые ему выпадают, т. е. все, что ему преподнесет судьба и чего он, следовательно, не сможет изменить, а должен будет нести, реализуя ценности отношения, все это уникально и неповторимо.

Парадоксальность отказа от судьбы становится ясной, когда кто-нибудь спрашивает, кем бы он стал, если бы его зачал не его фактический отец, а какой-нибудь другой человек. Но при этом он забывает, что в этом случае "он" был бы не он, что носителем судьбы был бы совсем другой, так что он больше не мог говорить уже о своей судьбе. Следовательно, вопрос о возможности другой судьбы сам по себе невозможен, противоречив и бессмыслен.

Судьба относится к человеку так же, как земля, к которой его приковывает сила тяжести, но без которой, однако, ходьба была бы невозможной. Мы должны принять свою судьбу, как и землю, на которой мы стоим, - землю, служащую нам трамплином для нашей свободы. Свобода без судьбы невозможна; свобода может означать лишь свободу по отношению к своей собственной судьбе. Каждый человек свободен. Но он не свободно парит в безвоздушном пространстве, а окружен множеством взаимосвязей. Эти взаимосвязи являются, однако, точками посягательства на его свободу. Свобода предполагает связанность, не может обойтись без нее. Но эта невозможность не означает зависимости. Земля, по которой идет человек, трансцендируется каждый раз уже в ходьбе и является для него стартовой площадкой. Если бы мы захотели дать определение человеку, то следовало было бы определить его как существо, которое каждым раз освобождается от того, чем оно определяется (определяется как биологический, социологический и психологический тип); то есть существо, которое трансцендирует все эти определения, преодолевая или преобразуя их, и в то же время продолжая подчиняться им.

Эта парадоксальность характеризует диалектический характер человека, к существенным чертам которого относятся его вечная незаконченность и отказ от самого себя: его реальностью является возможность, а его бытие определяется тем, чем он может быть.

Человеческое бытие - это ответственное бытие, потому что это свободное бытие. Это бытие, которое каждый раз решает, чем ему быть: это "решающее бытие" (Ясперс). Это именно бытие, а не просто наличествование (Хайдеггер). Стол, который стоит передо мной, есть и останется таким, какой он есть, если он не будет изменен человеком; человек же, который сидит за этим столом напротив меня, каждый раз решает, кем он будет в следующую секунду, что он скажет мне или, может быть, не скажет. Многообразие различных возможностей, из которых он в своем существовании реализует всегда лишь единственную, отличает его бытие как таковое (отличительное бытие человека, названное экзистенцией, может быть также обозначено как "бытие, которым являюсь я"). От выбора среди огромного количества возможностей человеку не уйти ни на один миг своей жизни. Он может только делать вид, будто не имеет свободы выбора и принятия решений.

Существует исторический анекдот об австрийском кайзере Франце I, рассказывающий о том, что он сказал об одном просителе, который неоднократно появлялся и просил об аудиенции по поводу одного и того же дела и которому каждый раз в ней отказывали. И вот когда однажды проситель появился в очередной раз и кайзеру доложили об этом, он обратился к адъютанту со словами: "Вот увидите, этот дурак все равно своего добьется". Что нам кажется смешным в этом анекдоте? То, что кайзер делает вид, что он не свободен сам решить, удастся ли дураку в следующий раз "добиться своего".