Коннира Андреас - Сущностная трансформация. Обретение неиссякаемого источника

Я был очень искренен с нею. Первый раз, когда мы выходили из дома, я действительно нервничал. На втором свидании я сказал ей, что я нервничал в прошлый раз. Я не думаю, что я смог бы сказать это до выполнения процесса. Я просто обрел ощущение подлинного существования, отсутствия необходимости что-то скрывать от нее. Я мог быть с Кетлин очень открытым, честным и непринужденным.

Вместо того чтобы обвинять друг друга в своих проблемах, каждый из нас берет ответственность за наши проблемы и помогает другому их решить. Например, когда передо мной вставал волнующий вопрос, обвинять ли ее за уход с друзьями, или в том, что она не заботится обо мне, я рассматривал это как мою собственную проблему и разрешал вопрос. Когда я думаю, что перед ней стоит проблема, я не спрашиваю. Кетлин обычно делится своей проблемой. Этот способ разрешения вопроса сильно отличается от того, что я предпринимал в таких случаях раньше.

Оглядываясь назад, я могу точно сказать, что Процесс Сущностной Трансформации помог мне подготовиться к отношениям, которые теперь стали одной из наиболее важных частей в моей жизни.

Минди использовала Процесс Сущностной Трансформации в работе над проблемой, которая, в определенной степени, совсем нелегкая. Она не любила один из своих поступков, который был "немного плохим". Легко заметить поступки других людей, которые на нас давят, но обычно значительно труднее заметить свои поступки, которые оказывают давление на других. Как часто мы слышим, что люди говорят: "Этот человек прижал меня к стене!" И как редко мы слышим, чтобы люди говорили: "Я прижал этого человека к стене!" Так как Минди имела твердое намерение увидеть это поведение в себе, она была в состоянии использовать это как вход в многозначительное, обогащенное состояние существования:

Я считаю семинар по Самокоррекции необыкновенно полезным. Я смогла найти равновесие между той, какая я внутри, и тем, как живу. Я стала значительно более гармоничной, чем была раньше. Некоторые изменения поведения неуловимы, однако я замечаю внутри себя определенные сдвиги. Мне стало значительно легче жить.

Я привыкла считать некоторых людей вызывающими раздражение. Я могла быть несколько манерной, что меня выделяло. Не важно, как сильно я старалась, но иногда они действовали мне на нервы. Потом я говорила или делала что-то такое, что не было открытым действием, неуловимой насмешкой в ответ им. Даже если я извинялась перед человеком, и он говорил: "О, это не обидело меня", но я знала внутренне, что мой поступок не слишком хорош, и это выводило меня из себя.

С тех пор, как я выполнила Процесс Сущностной Трансформации, я очень редко поступаю подобным образом. У меня появилась новая внутренняя свобода не быть насмешливой по отношению к другим людям. Когда чей-то поступок обижает меня, я, вероятнее всего, скажу человеку прямо о том, что меня обидело и что я хочу от него. И даже если я все еще совершаю прежний поступок, я отношусь гораздо великодушнее к себе.

Я работаю в очень "оживленной" клинике, где очень много больных людей. Эти дни похожи на полосу военных действий. Мы действительно заняты все время, и часто наш штат не укомплектован полностью, что порождает определенное напряжение. Одна женщина, которая работает здесь, раздражает меня. Она занята неполный рабочий день и приходит поздно, уходит рано, у нее длинный перерыв, и она этим систематически злоупотребляет. Она действительно меня раздражала, потому что она делала меньше, чем от нее требуется. Однако я никогда не говорила ей об этом прямо; вместо этого я иногда делала всякие мелочи, которые действовали ей на нервы.

В один прекрасный день я была в лаборатории, и она вошла, рассказывая кому-то о новом знакомом, которому назначила свидание. Я почувствовала, что она привирает. Когда мы сидели вместе, работая с микроскопом, я спросила ее о кавалере. Действуя простодушно, я с совершенно неуловимым саркастическим оттенком говорю: "Ты что, на самом деле, помешалась на нем? Он, действительно, тебе сильно нравится?" Она огрызнулась: "Я не хочу с тобой это обсуждать!" Я ответила: "О, ничего, если ты не хочешь со мной это обсуждать, все в порядке!" Я сказала это с подтекстом: "Хорошо, если ты хочешь оставить все как есть и врать, не говори мне!", посмеявшись над нею. Даже если она огрызнулась, я знала, что намеренно подразнила ее; я надавила на ее больное место. Пока я сидела здесь, смотря в микроскоп, я подумала: "Мне не нужно было этого делать". И я стала злиться на себя.