Малкольм Гладуэлл - Озарение [Версия с таблицами]

Пол Экман, Уоллес Фризен и еще один их коллега, Роберт Левинсон, который долгие годы сотрудничал с Джоном Готтманом (мир психологов тесен!), решили задокументировать это явление. Они собрали группу добровольцев и подсоединили к ним датчики, измерявшие сердечный ритм и температуру тела — физиологические признаки таких эмоций, как злость, тоска и страх. Половину добровольцев попросили попытаться припомнить и заново пережить особо стрессовую ситуацию. Второй половине показали всего—навсего, как воспроизвести на лице выражения, соответствующие стрессовым эмоциям. Вторая группа, просто изображавшая эмоции, продемонстрировала те же самые физиологические реакции, тот же самый ускоренный сердечный ритм и то же повышение температуры тела, что и первая группа.

Несколько лет спустя немецкие психологи провели аналогичные исследования. В ходе эксперимента группу испытуемых попросили посмотреть карикатуры, либо держа ручку между губами (действие, препятствующее сокращению одной из главных мышц улыбки — мышцы смеха, или главной скуловой мышцы), либо зажав ручку между зубами, что производит обратный эффект и заставляет улыбаться. Людям, державшим ручку между зубами, карикатуры показались намного смешнее. Этим выводам трудно поверить, ведь считается непреложным фактом, что сначала мы испытываем эмоцию и уж потом отражаем (или не отражаем) ее на лице. Мы считаем лицо вторичным агентом эмоции. Однако исследования показали, что этот процесс может работать и в обратном направлении. [25] Эти факты возрождают ставшую достоянием истории психологической науки теорию Джемса—Ланге, согласно которой люди боятся, потому что дрожат, и им весело, потому что они улыбаются. — Прим. ред. Эмоции могут начинаться на лице. Выражение лица — это не второстепенное отражение наших сокровенных чувств. Лицо — равноправный участник эмоционального процесса.

Этот важный момент имеет огромное значение при чтении мыслей. Например, в начале своей деятельности Пол Экман заснял на кинопленку сорок психиатрических пациентов, включая женщину по имени Мэри, [26] Случай Мэри подробнее описан в вышедшей на русском языке книге: Экман П. Психология лжи. — СПб.: Питер, 2003. — Прим. ред. сорокадвухлетнюю домохозяйку. Она трижды пыталась покончить с собой и выжила после последней попытки (передозировка снотворного) только благодаря тому, что ее вовремя обнаружили и быстро доставили в больницу. Ее взрослые дети живут отдельно, муж к ней невнимателен, и у нее началась депрессия. В первый раз попав в больницу, она только сидела и плакала, однако терапия, похоже, оказала на нее положительное воздействие. Через три недели она сказала своему врачу, что ей гораздо лучше, и попросила, чтобы ее отпустили на выходные увидеться с семьей. Врач согласился, но за минуту до того, как покинуть больницу, Мэри призналась, что настоящей причиной, по которой она хотела получить разрешение уйти на выходные, было желание предпринять очередную суицидальную попытку. Несколько лет спустя группа молодых психиатров спросила у Экмана, как распознать, когда пациент с суицидальными наклонностями говорит неправду, и он вспомнил о кадрах с Мэри и решил посмотреть, нет ли на них ответа. Если лицо — это надежный индикатор эмоций, не сможет ли он увидеть в записи, лжет ли Мэри, когда говорит, что чувствует себя гораздо лучше? Пол Экман и Уоллес Фризен стали анализировать кадры кинопленки. Они просматривали их снова и снова в течение десятков часов, изучая в замедленном режиме каждый жест и каждое изменение выражения лица. Наконец они увидели то, что искали: когда врач Мэри спросил ее о планах на будущее, на лице у нее промелькнуло почти неуловимое выражение полного отчаяния.

Пол Экман называет такой тип мимолетного взгляда микровыражением — это особое и очень важное выражение лица. Многие выражения лица могут возникать произвольно. Если я пытаюсь выглядеть строго, отчитывая вас за что—то, мне нетрудно это изобразить, и вам тоже будет легко истолковать мой тяжелый взгляд. Но наши лица также управляются отдельной, непроизвольной системой, которая инициирует те выражения лица, которые мы не контролируем. Мало кто из нас, например, сумеет произвольно воспроизвести единицу действия номер один — признак тоски. (Знаменательное исключение, говорит Экман, это Вуди Аллен, который использует лобную медиальную мышцу, чтобы создать свой коронный образ комичного страдальца.) Но мы, не раздумывая, приподнимаем внутренние края бровей, когда несчастны. Понаблюдайте за малышом, когда он начинает плакать, и вы увидите, как лобная медиальная мышца вздымается, словно кто—то дергает ее за веревочку. Помимо этого, есть выражение лица, которое Экман называет «улыбкой Душенна» в честь французского невролога XIX века Гильома Душенна, впервые запечатлевшего на фотографии работу лицевых мышц. Если я попрошу вас улыбнуться, вы растянете свои главные скуловые мышцы. Но в отличие от этого, если вы улыбнетесь спонтанно, то не только растянете скуловые мышцы, но также сократите скулоглазничные мышцы, т. е. мышцы вокруг глаз. Почти невозможно произвольно напрячь скулоглазничные мышцы, и не менее трудно не дать им напрячься, когда мы улыбаемся чему—либо действительно приятному. Улыбка этого типа «не подчиняется воле, — писал Душенн. — Ее отсутствие легко разоблачает мнимое дружелюбие».