Леонид Кроль - Человек-оркестр - микроструктура общения

Смех на – и (хи-хи): хихиканье, уходящее вглубь себя, это не облегчающий смех изнутри наружу: одновременно скрытный, хитрый, смесь иронии и злорадства, с собственным подтекстом, умыслом (типичен для молодых девушек).

Смех на – о (хо-хо): звучит хвастливо-угрожающе, с некоторым сомнением, критическим удивлением, протестом, в основе – издевательский и протестующий.

Смех на – у (ху-ху): собственно говоря, это уже не настоящий смех: скрытый страх, боязливость, например, у людей с предрассудками, боящихся привидений.

Г. Джейн Темплтон, психолог, опубликовавшая в «Marketing Magazin» статью, которая называлась «Как продавец может открыть то, что у покупателя на самом деле на уме», замечает: «Если глаза возможного покупателя опускаются в землю, а лицо отворачивается в сторону – вам откажут. Напротив, если рот расслаблен, без механической улыбки, подбородок выставлен вперед, то покупатель, вероятно, обдумывает ваше предложение. Если его взгляд встречается на несколько секунд с вашим, одновременно с легкой боковой улыбкой, доходящей, по крайней мере, до уровня носа, то он склоняется на вашу сторону. И, наконец, если опускается голова на тот же уровень, что и ваша, улыбка расслабленная и энтузиастичная, – покупка действительно будет сделана».

Выдержки из протокольной записи группового занятия по методике «описания лица»

Участник группы Г.В. (выдержав у зеркала почти двухминутную паузу, во время которой молча рассматривал себя):

– Я сейчас вот чего подумал… я, наверное, своим лицом много вру… Есть вот такая улыбка: «Здравствуйте, как я рад»… но глаза не улыбаются… Есть такое… сейчас не получится… ну, примерно такое… суровое лицо: «Мы с вами люди взрослые». Есть для экзамена – многое знаешь и вообще хороший, вот такое… Для девушек – вот – глаза блестят, одна бровь вверх, легкая улыбочка: «обаятельный парень»… А потом, когда никого нет, оно у меня устает как бы, не хочется с ним ничего больше делать, надоедает. Как-то вырубается, что ли…

А.К. (обращаясь к Г.В., сидящему у зеркала):

– Какое лицо у тебя бывает, когда ты делаешь вид, что не боишься? Ну, как сейчас, хотя бы?

– Как сейчас… Наверное, я знаешь, что чувствую… оно у меня немеет, я это и раньше замечал. Раньше было чаще, почти всегда, когда с кем общаешься, особенно если долго и с близкого расстояния… Я его успокаиваю, чтоб ни один мускул не дрогнул, мало ли что… Потом всегда потереть хочется, поскрести… (Поглаживает щеку, трет лоб, обращается к А.К.). Я бояться-то не боюсь (смешок), но не по себе немного, это верно. А что оно у меня опять устало малость… так это больше по привычке… да… когда хочется его размять как-то – это, наверное, чтоб опять почувствовать что ли… Вот.

Л.С. (обращаясь к Г.В.):

– А сейчас у тебя лицо знаешь какое? Как будто была контурная карта, и ее постепенно раскрашивали, раскрашивали… То почти ничего не было, а то… Ты даже разрумянился, и вообще такой живой стал… Я могу подробно описать (легкое движение головы в сторону ведущего группы), но, наверное, не надо, ты же сейчас сам все это увидишь.

Г.В. (ко всем):

– Я, кажется, понял. Понял, почему у меня лицо от людей устает, а от вас – нет. Все дело в том, что обычно я стараюсь играть, что ли, кого-то одного. Ну, студента там, или сурового такого мужика, которого голыми руками не возьмешь, или там еще кого, но одного, нет, вот. Ну и получается контурная карта, как Лида (жест в сторону Л.С.)… а сам я внутри. Но это я, наверное, боюсь что-то такое на лицо выпустить, что ли, вдруг это будет неправильно или смешно там… А контурная – она всегда правильная, на ней нет ничего…

С.П. (в точности в интонации, громкости и темпе Г.В. продолжает):

– И тебе приходится делать себя мертвее, чем ты есть, покрываться этакой коркой, чтобы не сделать глупость. Ну, не положено улыбаться, а вдруг захочется, да? Так ты начинаешь проверять свое лицо, корка толще, толще, это же работа целая…

Г.В. (подхватывая):

– И уже хочешь по-другому, а не выходит. Ну и напускаешь еще этой самой суровости, еще… пока не затошнит… или улыбаюсь, а сам дурак дураком.

Э.Щ. (обращаясь к Г.В.):

– Гена, а откуда ты знаешь, где надо быть серьезным?

– Ну, как… ну не знаю… я, наверное, это сам придумал, вот. А все у всех по-разному, даже сегодня, вот – это видно… Мне, может, потому и трудно было в начале, что непонятно, как надо…

Е.В. (молчавший до этого, обращается к группе):

– А Лида с Геной не так похожи, как я думал. Хорошо!