Сейчас сторонюсь людей, стесняюсь, говорю не то, что хотелось бы…
Посоветуйте что-нибудь, если можете. (.)
(…)
Это мое второе письмо к вам. Мне все труднее и труднее. Ничего делать не хочется. Зачеты еле-еле заставляю себя сдавать… Не уверен, что смогу после училища работать. Не имею права учить детей, — самому не удалось человеком стать. Слишком мизерно отношусь ко всему хорошему. Не знаю подлинных ценностей, они почему-то не прививаются во мне. Апатия ко всему безоговорочно, даже к родителям и к любимой… Нужно какое-то чудо, взрыв всего того, что умертвляет во мне желание посмотреть на мир другими глазами. Заболеть и вылечиться!..
Или произойдет чудо, или дальше жить нельзя, потому что бессмысленно…
Никому еще не рассказывал, что творится со мной, только вам. (.)
(!)
Твое второе письмо убедило меня, что "болезнь роста" подошла у тебя к моменту кризиса. Проявляет себя и в симптомах физиологических. Налицо депрессивное душевное состояние, с его типичными симптомами: общей мрачностью и чувством бесперспективности; снижением активности и работоспособности; глубокой заторможенностью чувств, когда кажется, что их совсем нет (а на самом деле они просто в глубокой защитной спячке), и — главное — резкой недооценкой себя и своих возможностей, ложными самообвинениями.
Как это обычно бывает, причины и следствия в твоем сознании поменялись местами. Тебе кажется, что ты плох, никуда не годен, и закономерный результат этого — твоя тоска и апатия. Все наоборот: это твое настроение сейчас окрашивает тебя во все оттенки черного цвета.
Тебе кажется, что ты бесчувственный, из-за этого не можешь раскрыться людям. А на самом деле чувства твои просто во временной «отключке», они уснули, как спит уставший ребенок. Чтобы проснуться бодрым. И… выросшим.
Парадокс очень частый, даже закономерный: у молодого человека, переполненного избытком душевных и физических сил, возникает такой вот кризис с подавленностью, с чувством полнейшего упадка, ничтожества…
И может напрочь исказить и картину мира, и собственное представление о себе самом. Я сам пережил в своей жизни даже не один и не два таких периода, когда было и упование на «чудо» и на какой-то «взрыв», и даже попытка покончить все это другим способом… Могу теперь, оглянувшись, сказать: да, они тяжелы, эти полосы, они опасны, страшны. Но я о них ничуть не жалею. Наоборот — считаю себя обладателем драгоценного душевного знания, которое не далось бы мне никаким другим путем, никаким образованием. Горжусь и радуюсь, что побывал "на том свете" или на чем-то, ему равнозначном, подобно Дантову аду, и могу не умозрительно, а опытом собственной души понимать тех, кому приходится помогать. Знаю, знаю, что там, в ледяных пустынях, во мраке, вызревают семена радости…
А сейчас — ТЕРПЕНИЕ. Терпение, основанное не на тупой покорности и не на наивном ожидании чуда, а на точном и уверенном ЗНАНИИ, что:
кризис минует; за падением следует подъем; за страданием — радость; за пассивностью — активность; за бесчувствием — полнота чувств; за безжизненностью — расцвет жизни; за тупиком — выход; время работает в твою пользу, и в депрессии — особенно, хотя кажется, что совсем наоборот, что время вообще останавливается или идет назад; на самом же деле депрессия есть крайняя степень отдыха души и исподволь готовит к действию новые ее силы — ты еще убедишься в этом;
самовосприятне во время душевной депрессии резко искажено — в сторону отрицательную во всех отношениях; в действительности — все с обратным знаком: ты великолепнейший человек с глубокими, сильными чувствами и высокоразвитой волей, но ты этого не ведаешь — как куколка, съежившись в тесном коконе, не знает, что она бабочка и скоро будет летать;
следовательно:
не доверяй своему состоянию — и тем мыслям, которые оно тебе внушает; но доверяй своей природе — поверь, что она знает тебя лучше.
Итак, сегодня, сейчас — главное: ОТПУСТИТЬ себя, ПОЗВОЛИТЬ себе быть «бесчувственным», «сухим», «вялым», малоконтактным к проч. и проч. — на все ДАТЬ СЕБЕ ПРАВО. Полное, убежденное — право своей природы. Куколка должна посидеть в коконе, подождать… (.)
Плачь, если плачется,
а если нет, то смейся.
а если так больнее, то застынь — застынь
как лед.
окаменей,
усни
Припомни:
неподвижность
есть завершенный взрыв,
прозревший и познавший
свой предел.
Есть самообладание у взрыва.
Взглини, взгляни, какая сила воли
у этой проплывающей пылинки,
какая мощь — держать себя в себе,
собою быть, ничем не выдавая,
что взрывом рождена и что мечта
всех этих демонов и мелких бесенят,
ее переполняющих,
единственная — взрыв!
— о, наконец
распасться, расколоться и взорваться!..
Читать дальше