Елена Кабанова - Стерва побеждает обстоятельства. Как извлечь пользу из неудач

Отклик может быть таким, что хочется все бросить, со всем завязать и крепко-накрепко замкнуться в себе — на семь замков и семь запоров! Нам довелось беседовать с преподавателями, которые, на свое несчастье, постоянно ощущали на себе… любовь студенток. «И отлично!» — скажешь ты, — «Наверняка преподавателю это приятно: его слушают, затаив дыхание, ему пишут самые умные курсовые, его семинары и лекции никто не прогуливает…» Так-то оно так, но это грустная история, несмотря на некоторые с первого взгляда положительные стороны «личного компонента» в отношении учениц к учителю. Дело в том, что преподаватели из года в год пытаются вдолбить свой предмет в головы полусотни девиц, а у тех на грудях кохты лопаются, и в глазах томление эдакое. В общем, вся любовь. Какие уж тут познания, какое уж тут усвоение. И у бедных учителей прямо руки опускаются, хотя в начале бедолагам, загремевшим в «душки-обаяшки», даже нравились подобные томные взоры и кокетливо надутые губки. Конфликт звезды и фанатов: звезда мечтает о том, чтобы оценили ее творчество, а фанатам хочется вызнать побольше про своего кумира — причем вызнать те подробности, которые не только кумиры, но и обычные люди предпочитают не то, чтобы скрыть… скорее оставить для личного пользования.

Тут главное — не разочароваться в собственном творении, в себе самом и в во всем человечестве. Придется смириться и продолжать «разумную деятельность», забыв о всенародном признании. Ну, скажем, отложив их на далекое потом. Потому что «широта» признания зависит не от качества изобретения, а от уровня совпадения массовых стереотипов и идей, заложенных в новинке. Если таковых не имеется вовсе или очень мало, творческая находка вынуждена некоторое время «созревать», словно вино в погребе. И незачем возлагать чрезмерные надежды на раскрутку. Она не всесильна — это механизм, который работает исключительно в «градусе банальности». Так что он просто не в силах освоить и передать в массы нечто действительно неординарное. Наверное, оттого-то многие «молодые-горячие» западают на форму, забывая о содержании — ею гораздо легче заинтересовать общественность. Ведь необычная форма возбуждает любопытство, а оно встречается гораздо чаще ума. В общем, вместо того, чтобы серьезно поработать мозгами, начинающие «деятели того-сего» стараются войти в транс и осчастливить всех новым психеделическим и трансцендентальным «озарением». Среди твоих знакомых не встречалось подобных «интуитивных гениев»?

Нередко бывает так, что в поисках себя можно заблудиться и зайти так далеко, что даже народный герой Иван Сусанин покажется вполне пристойным гидом отечественного турагенства. Необоримое желание принять незамедлительные меры по улучшению себя, любимой, плюс энтузиазм, минус здравый смысл дает удивительные результаты. Попытка уйти от одних неприятностей, ввергая себя в пучину еще больших проблем, не такая уж редкая практика между нами, девочками. Потом еще некоторые усилия уйдут на то, чтобы себя убедить в том, что все это было необходимо и приятно — и дело в шляпе. Можно делиться лапшей с ушей с окружающими, взахлеб рассказывая, как ты познала жизнь.

Итак, жила была Женечка. Милая девочка: волосики русые, глазки круглые, носик — кнопочкой, ножки толстоватые. Родителям хлопот не доставляла. Совершенствовала свой внутренний мир и духовный облик. Ходила в музыкальную школу и много читала. А еще Жене всегда было скучно. Сверстников она слегка презирала, а взрослый мир для нее был закрыт. «Вот поступлю в институт — и тогда!» — думала она. Ей казалось, что стоит переменить среду обитания, и все пойдет по-другому. Сейчас на нее вообще мало кто обращает внимание, но в другой среде ее оценят и начнут ею восхищаться. Надежды, возлагаемые на музыкальную школу, не оправдались — Рихтер из нее получиться не мог. После поступления в институт ее жизнь мало изменилась. Женя судорожно думала, как ей выделиться. Тогда Женя решила писать. Творческие личности, рассуждала она, всегда привлекают всеобщее внимание. К тому же пишущие люди более интеллектуально развиты.

Женя записалась в литературную студию, рассчитывая найти там свой круг. Но и с литературным поприщем возникли проблемы. Тусовка оказалась не просто так себе, а хуже не придумаешь. Самонадеянные юнцы лет двадцати и слегка за, твердо решившие «пасти народы». Престарелые графоманы, начитанные и безнадежно вторичные, по-собачьи верные своим литературным кумирам в собственных опусах. Постоянно взвинченные девицы, надсадно смакующие свой сексуальный опыт. Потасканные тетки в летах, пишущие многоактные психологические драмы. Наркоманы обоего пола, протоколирующие свои глюки на бумаге. И концептуалисты. Те были вроде в здравом уме, но с каким-то садистским упорством составляли из слов бессмысленные и неудобоваримые фразы не менее семидесяти сантиметров длиной. Самым нормальным из всех был руководитель студии — Василиваныч. Это был писатель средней руки, в меру пьющий мужик лет пятидесяти, спокойный, как психиатр на сеансе. Он ничему не удивлялся, со всеми был вежлив, а если из его подопечных кто-то сильно расходился, Василиваныч разражался пространными монологами на общие литературные темы и глаголил до тех пор, пока представитель «буйных» не скисал от безысходности вставить хоть слово.