Александр Пинт - Нас много, но мы одно (версия 2009)

— А если делаешь что-то ради себя и от сделанного будет приятно самой себе?

— Если вам что-то нравится, то вы делаете это, потому что вам это нравится. Удовольствие возникает, когда делаешь то, что тебе нравится. Но если вы должны это делать, то оно становится чем-то ненавистным именно потому, что вы обязаны это делать. Опять страх в разных проявлениях.

Если вы хотите чего-то, то боитесь это потерять, если не хотите — боитесь встречи с этим. Система обучения построена на чувстве долга, вины и страха. У вас не спрашивают, нравится вам то, что предлагают или нет. Поступил, будь любезен — учись. А если вам не нравится какой-то предмет?

— Но его же надо сдавать?

— Как только возникает слово «надо», появляется страх. Вся общественная система построена на страхе, включая образование. Если вы принимаете эту систему, то попадаете в страх, то есть вину и осуждение.

— Надо гнать этот страх?

— Надо видеть в себе механизмы, его порождающие. Всё зависит от того, из чего исходишь: из чувства долга, обязанности или интереса самоисследователя. Если есть интерес, то вы делаете, и вам наплевать, как это оценивают другие. Но для этого надо выйти из страха и всех его следствий.

Интерес — это внутренняя тенденция прожить какой-то опыт. Вы проживаете его и хотите следующего, при этом всегда имеете дело только с самим собой. Поэтому всё, что вы делаете здесь, направлено на получение опыта.

— Мне нравилось, когда меня хвалили за то, что я пошла учиться.

— Это значит, что вы не сами оцениваете то, что делаете, а передаете это кому-то.

— До сегодняшнего дня я так и делала.

— Вы кому-то отдаёте свою силу. Но потом может случиться так, что они же оценят вас плохо, и вам будет неприятно. Это две стороны одной медали. Вам нравится, когда вас хвалят, и не нравится, когда ругают. Но и в том, и в другом случае вы исходите не из себя. Если вы будете исходить из себя, то эти вопросы не возникнут. Тогда либо вам интересно, потому что вы получаете новый опыт, либо он исчерпал себя, и вы ищете другой.

— Мне показалось, что у Кати ничего не получилось с вами, и я почувствовал растерянность и одновременно ревность к вам как к мужчине и злость на нее за то, что она делает что-то, не осознавая, чего на самом деле хочет достичь. Следом пошло отрицание вас как учителя, ваших методов работы. Испытывая всё это, я пошел на эту встречу. Когда стал разбираться, то получилось, что я утверждаю себя в том мнении, что она безнадежна. Мне стало страшно, что все догадаются о моих мыслях, и я попытался подавить их и закрыться. Мне не хотелось признаваться себе в ревности. После перерыва я нашел в себе силы подойти к вам, и проговорить свой страх, но не признался в ревности и отошел с чувством чего-то недоведенного до конца и страхом перед неизвестностью. Я сидел на семинаре и спрашивал себя, где моя рабочая часть, настолько сильны были ревность и негатив, которые я испытывал. У меня давно не было такого, я прочувствовал это как обострение старой боли. Дома на вопрос Кати, что со мной происходит, я ответил, что злюсь. К тому времени я уже чувствовал злость на себя за свои эмоции и начал понимать, что виноваты не вы и ваши методы, которые, как мне казалось, не работают, а я сам не могу успокоиться и войти в рабочее состояние. Я понял, что между вами ничего не было, и обвинять её не за что. Получается, что зря злился. Но состояние не ушло.

— Опять осуждение. А ведь это просто допроживание твоего старого опыта, который не был полностью прожит.

— В тот момент, когда включилась ревность и жалость к себе, проскочила мысль, что я пытаюсь управлять ею, а она будет делать то, что мне не нравится. Был очень сильный испуг. Я попытался раскрутить ещё раз всё с начала, но ничего не получилось: всё сковал страх, что наши отношения могут закончиться. Спросил себя, что такое наши отношения, и услышал ответ — кайф. Я опять вернулся в прошлое, прожил своё давление на неё, её свободу делать то, что она хочет. Это сопровождалось бурными эмоциями, диким смехом и слезами. Ночью я отпустил всё, почувствовал необыкновенную легкость и сказал ей, что отказываюсь от ревности и выбираю любовь. После этого была интимная близость по своей красоте и полноте не похожая на то, что было раньше.

— Вы допускаете, что между нами действительно что-то могло быть?

— Могу допустить, потому что у меня есть выбор. Я сейчас разговариваю, а надо мной висит и моё ревнивое «я», и то «я», которое ненавидит. Но я знаю, что могу выбирать, могу включить «я», которое ненавидит и ревнует, а также благословить вас. Мне легко не от сути происходящего, а оттого, что у меня есть выбор.