Стивен Кови: Семь навыков высокоэффективных людей. Возврат к этике характера

Термин сдвиг парадигмы впервые был введен Томасом Куном в его знаменитой книге «Структура научных революций». Кун демонстрирует, как почти любой значительный прорыв в области науки начинается с разрыва с традициями, старым мышлением, старыми парадигмами.

Великому древнеегипетскому астроному Птолемею земля представлялась центром Вселенной. Но Коперник произвел сдвиг парадигмы и одновременно вызвал огромное сопротивление и гонения на себя, провозгласив центром Вселенной Солнце. С этого момента внезапно все стало истолковываться иначе, чем прежде.

Ньютонова модель физики была парадигмой механики и по сей день остается основой современной инженерии. Однако она оказалась недостаточно полной, исчерпывающей. Научный мир был революционизирован эйнштейновской парадигмой теории относительности, отличавшейся значительно большими возможностями предсказания и объяснения.

До появления бактериологии большое количество матерей и новорожденных умирали при родах, и никто не мог понять причин этого. Во время военных действии больше людей погибало от незначительных ран и болезней, чем от тяжелых травм и ранений, полученных на поле сражения. Но стоило появиться бактериологии, как эта новая парадигма, позволяющая лучше понимать, что происходит в организме, сделала возможным значительное, потрясающее развитие медицины.

Современные Соединенные Штаты Америки есть плод сдвига парадигмы. Традиционной, устоявшейся веками формой правления была монархия — божественное право королей. Но вот была создана новая парадигма — народное правление, осуществляемое народом и для народа. Так родилась конституционная демократия, высвободив невиданные энергию и талант людей и создав новый беспрецедентный в истории человечества уровень жизни, свободы и независимости.

Не все сдвиги парадигм происходят в позитивном направлении. Как мы сами смогли убедиться, сдвиг от Этики Характера в сторону Этики Личности уводит нас от тех самых корней, которые питают истинный успех и счастье.

Однако уводят ли они нас в позитивном или негативном направлении, оказывают ли они мгновенное или постепенное действие, сдвиги парадигм неизменно ведут нас от одного представления о мире к другому. И сдвиги эти порождают серьезные перемены. Наши парадигмы, верные или неверные, являются источником наших установок и поведения, а в конечном счете — наших взаимоотношений с другими людьми.

Помню мини-сдвиг парадигмы, испытанный мной одним воскресным утром в Нью-Йоркском метро. Пассажиры спокойно сидели на своих местах — кто читал газету, кто о чем-то думал, кто, прикрыв глаза, отдыхал. Все вокруг было тихо и спокойно.

Вдруг в вагон вошел мужчина с детьми. Дети так громко кричали, так безобразничали, что атмосфера в вагоне немедленно поменялась.

Мужчина опустился на сиденье рядом со мной и прикрыл глаза, явно не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Дети орали, носились взад-вперед, чем-то кидались, даже хватались за газеты пассажиров. Это было крайне возмутительно. Однако мужчина, сидевший рядом со мной, ничего не предпринимал.

Невозможно было удержаться от раздражения. Я не мог поверить, что можно быть настолько бесчувственным, чтобы позволять своим детям хулиганить, нисколько на это не реагировать и вести себя так, будто ничего не происходит. Нетрудно было заметить, что все пассажиры вагона испытывали такое же раздражение. Словом, в конце концов я повернулся к нему и сказал, как мне казалось, необычайно спокойно и сдержанно:

— Сэр, послушайте, ваши дети доставляют беспокойство стольким людям! Не могли бы вы призвать их к порядку?

Человек посмотрел на меня так, как будто только что очнулся от сна и не понимает, что происходит, и сказал тихо:

— Ах да, вы правы! Наверное, надо что-то сделать… Мы только что из больницы, где всего час назад умерла их мать. У меня путаются мысли, и, наверное, они тоже не в себе после всего этого.

Представляете, что я почувствовал в этот момент? Моя парадигма сдвинулась. Внезапно я увидел все совсем иначе, и, увидев все иначе, я стал думать иначе, стал чувствовать иначе, вести себя иначе. Раздражения как не бывало. Теперь уже не было нужды контролировать ни своего отношения к этому человеку, ни своего поведения. Мое сердце было преисполнено глубоким сочувствием к нему. Вырвались на свободу слова симпатии и сострадания:

— У вас только что скончалась жена? Ах, простите ради Бога! Как же это произошло? Могу ли я чем-нибудь помочь?