Казимеж Обуховский - Психология влечений человека

Однако преподавательница Якушева не отказалась от педагогических усилий и выработала сложную систему инструкций и пояснений, сформулированных так, что они стали вполне доступными сознанию умственно отсталых. Задания при этом были пересмотрены, оставлены только простые, например получить большое количество карто­феля с одного клубня. Наряду с понятной программой, ко­торую устанавливало задание, дана была также понят­ная цель — участие во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Эффект был необычайным. Ребята из кружка получили несколько медалей и неоднократно принимали участие в выставке, что являлось наградой за высокие достижения.

Опыт этот показал, какую большую роль играет фор­мулирование понятного и убедительного для данной лич­ности мотива, и подтвердил, что только такой мотив мо­жет полностью выполнить свою функцию направления и контролирования поведения человека. Таким образом, мо­тив, представляющий только набор слов, который дает возможность предпринять определенную деятельность, не всегда может участвовать в ее регуляции. Достаточно вспомнить неумелость и неэффективность деятельности, опирающейся на «пустые» стандартные фразы, — описа­ние подобной деятельности, вслед за Славомиром Мрожеком, способствовало успеху многих сатириков. Нет не­обходимости вновь подчеркивать здесь ту решающую роль, которую играет во всех отраслях практической пси­хологии проблема зависимости между содержанием мо­тива и эффективностью деятельности.

Содержание мотива складывается из двух элементов. Одним из них является программа деятельности, дру­гим—цель деятельности или то, к чему должна вести реализация программы и что в сопоставлении с послед­ствиями действия служит критерием при проверке пра­вильности сформулированной программы. Сформулиро­ванные в мотиве цель и программа должны быть тесно связаны, так как программа — это уточнение средств, с помощью которых может быть реализована цель. На практике, однако, мы не всегда встречаемся с мотивом, сконструированным таким образом. При анализе моти­вов лиц, страдающих невротическими нарушениями, час­то можно заметить, что программа, заключенная в моти­ве, не может обеспечить реализации цели, заданной этим мотивом. Более того, она нередко противоречит реализа­ции этой цели. При этом уровень умственного развития личности, руководствующейся мотивом, ни в какой сте­пени не объясняет такой непоследовательности. Можно привести в качестве примера ученика, который за четыре месяца до экзаменов на аттестат зрелости думает о го­дичном отпуске, чтобы за это время углубить свои зна­ния по предметам, которые в программе были затронуты «слишком поверхностно»; мужчину среднего возраста, ко­торый избегает женщин, ожидая «настоящей любви»; алкоголика, пьющего, чтобы забыть о неприятностях, вы­званных в действительности его склонностью к спиртным напиткам.

Встречаясь с такими случаями, мы часто задаем себе вопрос — неужели эти люди не знают подлинных причин своего поведения? Ведь они ясны. Уже беглое знакомство с результатами психологического изучения этих лиц по­казывает, что ученик, способный юноша, страдающий неврозом, боится неудачи и хотел бы как можно дальше отодвинуть кошмар экзамена. Старый холостяк, ожидаю­щий настоящей любви, когда-то в молодые годы «ском­прометировал себя» (по его мнению) в глазах женщины, которая, пользуясь его наивностью и неопытностью, по­смеялась над ним. Теперь он боится проявить инициа­тиву. Алкоголик, как нам удается узнать, — человек сла­бовольный, страдающий комплексом различия, работая некоторое время контролером, не мог устоять перед уго­ворами окружающих, которые предоставляли ему все новые случаи для выпивки. Наконец его понизили в должности за алкоголизм, а дурная привычка осталась.

Почему они обманывают себя, одобряя в мотиве лож­ные цели? Народная мудрость гласит, что человек только тогда охотно смотрит правде в глаза, когда она ему при­ятна. В приведенных случаях открытая постановка во­проса, признание правды было бы неприятно для упомя­нутых лиц. Более того, это обязывало бы их отказаться от существующей программы деятельности. Подстановка в мотив ложной цели при сохранении старой программы позволяла им продолжать ту деятельность, к которой они были наиболее склонны. Ученик получал хотя и мнимое, но все же какое-то основание для мысли об отпуске. Роб­кий мужчина мог гордиться собственным отречением. Ал­коголик имел причины для того, чтобы «залить горе». По­становка ложной цели приобретала, следовательно, прин­ципиальное значение для продолжения ими реализации их программы. Можно было бы сказать, что это защища­ло направление их действия, что если бы они не произ­вели такого рода замещение, то не смогли бы реализо­вать своей программы.