Сборник - Особое детство. Шаг навстречу переменам

Да, дорогая Катя, дети развиваются, перемены к лучшему должны быть, особенно если прилагают усилия умные и преданные родители. Но мне кажется, что исходить следует из того, что вот это мой ребенок, он такой, какой есть, я его люблю таким и всегда буду любить. Бог, который не дает никому креста свыше сил, даровал мне его, зная, что мне можно доверить этого ребенка. Господь верит в меня, Ему ведомо, что мне это по силам и я справлюсь. Мне действительно кажется, что эти дети, как правило, даруются очень хорошим и сильным людям, кому попало таких детей не доверишь.

Конечно же, нужно сделать все возможное для улучшения самочувствия ребенка, для его полноценной реабилитации, нужно молиться о нем, просить помощи Божьей, но при этом рефреном любой молитвы все-таки должны быть слова: «Но да будет на всё святая воля Твоя».Чудо не должно быть целью, для получения которой хороши любые средства.

Вот наводящий на размышления отрывок из письма одной нашей мамы: «Ялежала в очередной раз в гинекологии с проблемой зачатия на пару с молодой женщиной, Ритой. Она пыталась выносить очередного ребенка. Все предыдущие беременности не задерживались в ней. Эта была седьмая. Однажды мы разговорились и она мне сказала: „Сначала, чтобы выносить ребенка, я молилась матушке-земле. Не помогло. Не молись ей, когда залетишь. Потом – Белому Братству. Не помогло. Потом, еще много чему и кому, всё и не упомню. Сейчас я пробую молиться Богородице. Мне сказали бабки – точно поможет. Так что и ты молись ей“.

Я твердо пообещала, что, если вдруг, буду молиться сразу Богородице, минуя ее скорбный опыт. Дальше в ее жизни было опять все плохо. И эта, седьмая беременность прекратилась уже на довольно большом сроке. Потом через четыре года мы встретились. Она гуляла смалышом. Спрашиваю – как? Кто помог? Она рассказывает: какой-то дядька, лежащий в коме или кататоническом состоянии, на время вынырнув из болезненного своего существования, будучи в трансе, сказал ей, когда, при какой фазе луны и при каких обстоятельствах нужно беременеть. И всякую другую ахинею... Сейчас уже не помню. Однако она все выполнила, как он сказал, не ложилась ни в какие больницы, всё сохранилось само собой. Видела ее в прошлом году издалека. Ожесточенное лицо, не счастливое. Ничего не знаю».

Один замечательный человек, Александр Добровольский, в записках о своей жизни написал потрясающую главу, посвященную своему любимому брату. Сережа был моложе его на два года (1888 года рождения), и, по выражению Добровольского, «его жизнь была прямо переполнена мною», – дети были неразлучны. Но вот грянула беда – Сережа заболел воспалением легких, ему становилось все хуже, он уже не дышал, а хрипел, и как-то вечером Саша услышал слова плачущей матери о том, что Сережа умирает. В ужасе Саша бросился в свою комнату и, рыдая, стал бессвязно просить: «Господи, пусть Сережа не умрет. Господи, сделай, чтобы он стал здоровым! Господи, Ты все можешь! Скажи, чтоб Сережа не умер».

Наконец, обессиленный от слез мальчик встал с колен, подошел к столу, безотчетно раскрыл лежавшее там Евангелие и прочел: «Иди, и как ты веровал да будет тебе». Еще не осознав, что произошло, он направился в комнату больного брата, но был остановлен мамой: «Тише, Сережа уснул». Выздоровление наступило стремительно, и Саша ликовал.

А вот Сережа... Автор пишет: «С этого года Сережа прожил еще около сорока лет... И никогда больше не был счастлив... При всех своих необыкновенных достоинствах, красоте, уме, удивительно мягком и добром характере, он не привлекал к себе людей, а как-то отталкивал их от себя. Точно он носил в себе такое знание, которое делало его чужим для всех». Он ничему не радовался. Писал стихи о смерти. А потом начался его ужасный путь узника ГУЛАГа: «От Соловков до Якутской тайги он исходил все наши русские дебри. Тридцать лет его морили по тюрьмам, гнали без остановки и сроков из одной ссылки в другую, преследовали без жалости, мучили, мучили и, наконец, убили». И вот, прожив долгую трудную жизнь, Александр Добровольский мучительно размышлял над тайной жизни и смерти своего бедного брата: «Может быть любовь Божия оградила бы Сережу от этих ожидавших его страданий, когда бы в тот вечер взяла его, юного отрока, к себе? Но почему же Бог не отверг моей молитвы??? Нам ли знать судьбы Божий. Мне ли упорствовать в своей воле?