Владимир Довгань - Воспитай своего ребенка миллионером

Забота о потомстве – главное предназначение любого земного существа, будь то лев, медведь или дельфин. Но у животных выросший детеныш, как правило, не возвращает заботу своим родителям. У нас же, у людей, все воистину божественно.

Каждый год вашей любви, терпения, ласки, мудрости возвращается вам тремя-четырьмя годами счастья, которое вы испытываете, когда вам звонит или приезжает в гости дочь или сын, и дарит вам свою любовь, тепло и заботу.

Вы вкладываете любовь и получаете любовь. Вы вкладываете дружбу и понимание и в старости получаете дружбу и понимание. Вы ненавидите своих детей, и вырастают злодеи. Все маньяки, убивающие детей и женщин, объединены одним горем: в детстве их ненавидели, унижали, насиловали. Они превратились в зверенышей еще в детстве, и, став взрослыми, слепо возвращают людям звериную сущность во сто крат. Чем больше вы хлещете своих детей по щекам, чем больше вы их шпыняете, унижаете, травмируете, тем больше неблагодарности, обид и унижений вы получите в ответ. Двадцать лет непонимания и унижения своих детей вернутся вам пятьюдесятью годами разочарования и боли.

Вашей боли. Вот и вся экономика.

Я не претендую на роль гуру, учителя, великого педагога, Сухомлинского, Песталоцци, Макаренко. Ни в коем случае. Я такой же, как вы. Я просто хочу обратить ваше внимание на совершенно очевидные, самые главные, и потому легко забываемые вещи. Утром вы уходите на работу, возвращаетесь домой усталые, делаете дела, и только крохи оставшихся сил отдаете своим детишкам. И так изо дня в день, из недели в неделю, из года в год. И вы уже не понимаете, и даже не задумываетесь, что главное, а что нет. На вас воздействует своим мощным магнетизмом толпа, телевидение, газеты, озлобленные, униженные учителя, и вы в этом потоке рутины жизни можете совершить роковую ошибку. Мое искреннее желание – обратить ваше внимание на это, напомнить о главном.

На всю жизнь я запомню то напряжение, страдание, изумление, которое я пережил, когда моей дочурке Елизавете было два с половиной года. Тогда я в полной мере испытал на себе и понял, что такое кризис трех лет. Это месяцы враждебного, агрессивного отношения к тебе родного, любимого человечка. Не дни, не недели, а именно месяцы полного непонимания между тобой и твоей крошкой. Истерики, слезы, алогичное поведение. Какая-то жестокость по отношению к тебе, к маме, ко всем домашним.

Формальные причины, конечно, мне были понятны. К тому времени родился ее младший брат Александр, и наша любовь и внимание уже не принадлежали ей безраздельно. Ревность – это страшная вещь. Это конкуренция, это борьба за выживание, за любовь, за внимание, за ласку. Но от этого понимания не становится легче. Как сдержаться, когда твой ребенок делает все, чтобы вывести тебя из терпения, когда испытывает твою любовь каленым железом оскорблений, истерик, холодного, отчужденного взгляда.

Признаюсь, пару раз я срывался и кричал на свою малышку. Но мне повезло с женой. Моя дорогая Леночка, мой ангел-хранитель в такие моменты всегда останавливала меня и объясняла, что это не вина ребенка. Просто ребенок не может справиться со своими эмоциями, не умеет управлять ими, и на самом деле Лиза переживает еще больше, чем ты, здоровый детина. Я соглашался. Сердцем и разумом я понимал, что этот возраст просто нужно пережить, но порой выдержать эти истерики, оскорбления, унижения, выдержать от ребенка, которому ты говоришь только о любви, которого носишь на руках, обожаешь, любишь больше всего на свете... Казалось, это невозможно.

Это говорю вам я – человек с устойчивой психикой, человек, который двадцать три года учит людей преодолевать кризисы, быть позитивными, сильными, богатыми и успешными. Но тот период я до сих пор не могу вспомнить без содрогания: твой розовощекий ангелочек превращается в какого-то маленького злодея, в дьяволенка, которому доставляет удовольствие мучить тебя, оскорблять, делать наперекор...

На самом деле этот кромешный ад был испытанием. Испытанием любви. Каждый раз, делая что-то очень больное для меня – разбивая дорогой мне предмет или разрывая в клочки важные бумаги, Лиза смотрела на меня с вызовом, как бы проверяя: «Ну, а такую ты меня любишь? А если я вот так сделаю тебе больно, такую ты меня любишь? А если разобью твой компьютер, ты будешь меня любить? А если испачкаю краской твой костюм, ты все равно будешь меня любить?»