Дуан Шульц - История современной психологии

Этот проект остался незавершенным, но в позднейших работах Фрейда можно отчетливо видеть идеи и термины, усвоенные им из физики, в особенности, из механики, электродинамики и гидравлики. Эти его теоретические исследования — еще один пример неполноты исторической летописи. Данная работа на протяжении более чем пятидесяти лет считалась утраченной. До того, как она была обнаружена вновь, никто и не думал, что Фрейд мог придерживаться подобных взглядов. Эта работа так и не была опубликована, и один из исследователей предположил, что «Фрейд стыдился ее, никогда публично на нее не ссылался и надеялся, что все имевшиеся экземпляры уничтожены» (Gardner. 1995. P. 68).

Впоследствии Фрейд отказался от намерения развивать психологию по образцу физики — психика явно не укладывалась в стандарты физических или химических методов исследования. Однако до конца жизни он остался верен позитивистской философии, в особенности принципу детерминизма, столь длительно питавшему всю экспериментальную психологию. Хотя Фрейд совершенно очевидно испытал влияние механистических воззрений, он, тем не менее, никогда нс замыкался в их круге. Если он видел, что данный подход не работает, то, не задумываясь, отказывался от такого подхода. К концу жизни Фрейд совершенно явственно осознавал всю недостаточность механистической концепции для понимания человека.

Психоанализ развивался преимущественно вне основного русла академической психологии. Подобная ситуация сохранялась в течение длительного времени. Американская академическая психология не восприняла психоаналитическую доктрину. В редакционной статье без подписи в «Журнале аномальной психологии» (fournal of Abnormal Psychology) за 1924 год высказывалось явное раздражение этим «нескончаемым потоком работ европейских психологов о бессознательном» (Fuller. 1986. P. 123). В данной статье они едва упоминались как совершенно недостойные внимания. Понятно, что в такой ситуации очень немногие психоаналитические работы удостаивались публикации в профессиональных изданиях. Подобная дискриминация продолжалась в течение, по меньшей мере, 20 лет.

Многие академические психологи обрушились с яростной критикой на психоанализ. В 1916 году Кристина Лэдд — Фрэнклин писала, что психоанализ — это продукт <���недоразвитого… германского ума>. Следует отметить, что данное суждение было вынесено в тот период, когда все немецкое воспринималось с большим подозрением на фоне германской агрессии в первой мировой войне. Роберт Вудворт из Колумбийского университета назвал психоанализ «жуткой религией», которая даже здравомыслящих людей приводит к совершенно абсурдным заключениям. Джон Б. Уотсон вообще определил фрейдовскую позицию как шаманство, вуду (цит. по: Homstein. 1992. P. 255, 256).

Несмотря на все эти едкие нападки на психоанализ со стороны лидеров академической психологии и отношение к нему как к еще одной «безумной» теории, все же некоторые фрейдовские идеи в начале 20–х годов пробили себе дорогу в американские учебники по психологии. Проблема защитных механизмов, а также явного и скрытого (латентного) содержания сновидений вполне серьезно обсуждалась в психологических кругах (Popplestone & McPherson. 1994). Однако, поскольку безусловно доминирующей школой оставался бихевиоризм, психоанализ в целом попросту игнорировался.

Однако, в 30–40–е годы психоанализ получает неожиданно широкое распространение среди публики. Сочетание секса, насилия и скрытых мотивов, а также обещание излечить от широкого спектра разнообразных эмоциональных расстройств выглядит весьма привлекательно, почти неотразимо. Официальная психология в ярости, поскольку, с ее точки зрения, люди могут спутать психоанализ и психологию, полагая, что они занимаются одним и тем же. Официальным психологам претила сама мысль, что кто — то может посчитать, что секс, сновидения и невротическое поведение — это и есть все, чем занимается психология. «В 30–е годы многим психологам стало ясно, что психоанализ — не просто еще одна безумная идея, а серьезный конкурент, угрожающий самым основаниям научной психологии, по крайней мере, в сознании широкой читающей публики» (Morawski & Homstein. 1991. P. 114).

Для того, чтобы справиться с этой угрозой, психологи решили проверить психоанализ на предмет его соответствия строгим критериям научности. Они провели «сотни исследований, чья изобретательность могла поспорить лишь с бесполезностью полученных результатов» (Homstein. 1992. P. 258). Подобный шквал исследований, хотя, по большей части, и плохо исполненных, доказал, что психоанализ существенно отстает от уровня экспериментальной психологии, по крайней мере, с точки зрения самих приверженцев экспериментальной психологии. В итоге это позволило им вновь занять позицию «арбитров и блюстителей психологической истины» (Motawski & Homstein.1991. P. 114). Вдобавок эти исследования показали, что и академическая психология может представлять интерес для широкой публики, поскольку занимается, по существу, теми же вопросами, что и психоанализ.