Робин Робертсон - Введение в психологию Юнга

Однако если это будет нашей «подчиненной» функцией («чувствование» для «мыслителя», «сенсорное восприятие» для «интуитива»), мы никогда не сможем в полной мере развить в себе подобные черты, потому что они связывают нас с коллективным бессознательным, а бессознательное столь велико, что ни один человек в мире не в состоянии «проглотить» его. Наши попытки развить в себе «подчиненную» функцию вознаграждаются тем, что нам дозволено узреть «нуминозное» («божественное»).

Психологические типы и индивидуация

Оттолкнемся от посылки, что психологические типы, которые мы обсуждаем, являются либо врожденными и «импринтируются» на нашей жизни, когда мы еще очень молоды, либо по крайней мере развиваются у нас в очень раннем возрасте (если они не врожденные). Это означает, что в самом начале жизни мы разделяемся на интровертов или экстравертов, «мыслителей» или «чувствователей», «сеиситивов» или «интуитивов».

Итак, вот они мы на ранней стадии развития (если не в самый момент рождения) с уже оформившейся значительной частью нашей личности, готовые выразить себя в мире, в который только пытаемся войти. Как я уже объяснял, говоря о «подчиненной» функции, нам нравится делать го, что нам хорошо удается, но мы стараемся избегать того, что получается не столь хорошо. Мы тщательно развиваем в себе определенные навыки, а наши неразвившиеся таланты «отступают» при этом в область бессознательного.

Конечно, в реальной жизни не все протекает так гладко. Возьмем, например, маленькую девочку с врожденными способностями к механике (очень любит что-либо мастерить) или маленького мальчика, который от природы на-делен способностью сочувствовать людям, сопереживать им («сенситив» и «чувствователь» соответственно). Одна родительская пара может посчитать способности маленькой дочки к механике «неженскими» и попытаться отвлечь ребенка от этого занятия. Родители мальчика могут оказаться так же недовольны своим нежным и ласковым ребенком, считая, что мальчику (будущему мужчине) больше пристало быть грубым и агрессивным. Для маленьких детей родители равны божеству, дети верят все, что говорят им родители. И если они говорят, что мы должны быть другими, не такими, как нас изначально задумала природа, то, возможно, постараемся себя и будем делать это до тех пор, пока не станем более или менее соответствовать образу, способному порадовать родителей

Вспоминается один мой пациент, матери которого, по всей вероятности, вообще не следовало становиться матерью; эта женщина была слишком наивной и эгоистичной, чтобы заботиться о ком-либо, помимо себя. Ее маленький сынишка был очень ранимым и любящим. Мамаша то сюсюкала с ним, повторяя, как сильно любит своего сладкого малыша, то внушала ему, что он ужасное маленькое чудовище. Причем ни одна из ее реакций не имела ничего общего с поступками мальчика - все зависело от настроения женщины. Кроме того, время от времени ей наскучивала роль матери, и она «подбрасывала» сына кому угодно - бабушке мальчика, тетке, другу семьи. Когда мальчик немного подрос, мать стала попросту уходить, оставляя его одного в пустом доме. Теперь ему самому пришлось искать человека, который позаботился бы о нем.

Так вот, этот любящий, нежный ребенок вскоре ожесточился и стал подозрительным. Он уже не верил людям, выказывавшим ему любовь или симпатию. В качестве брони от возможной фальши и лжи он выработал в себе невероятно холодное презрение ко всем и вся. Его «естество» оказалось загнанным внутрь. Несмотря на это и к сильному моему удивлению, я смог с первой нашей встречи почувствовать его «скрытую» личность и понять, что ему можно возвратить его природные доверчивость и любовь к людям, которые подавлялись в течение стольких лет неправильного обращения. Люди - они выносливые.

Правда ли, что при рождении мы являемся tabula rasa?

Задумаемся над этим. Если бы на момент рождения мы представляли собою «tabula rasa» («чистая доска») и приобретали все наши знания и способности за счет личного опыта, у нас не было бы ни одного неразвившегося таланта и бессознательном. Я не был бы в состоянии обнаружить и вывести из бессознательного ни одной «скрытой» личности ни у одного из моих пациентов. Но я обнаруживал такие личности, и не только я, а все мы.

Юнг использовал слово «Самость» для определения врожденной личности, в которую мы развиваемся (или дорастаем) в течение всей нашей жизни. Мы подробно поговорим о Самости в последующих главах, а пока ограничимся тем, что, очевидно, в каждом из нас с рождения должен некий «образец» той личности, какой нам предначертано стать. Этот «образец» должен быть чрезвычайно гибким, поскольку должен подходить нам на каждом этапе нашего развития от рождения до смерти. Он должен быть таким чтобы приспосабливаться к тем многочисленным путям, по которым каждый из нас может прийти к своему предназначению.