Дэрил Шарп - Кризис среднего возраста. Записки о выживании

— Интересно, — сказал я, — у вас очень характерная техника изображения.

Спустя несколько недель Норман, энергичный и полный жизни, влетел ко мне в кабинет. Ох, уж эти экстраверты, подумал я, вспоминая жизнь с Арнольдом. Они всегда меня удивляют.

— Я ухожу от Нэнси, — заявил Норман.

Я подумал о его рисунках. Это будет болезненный разрыв.

Это называется резать по живому.

— А как же дети? — спросил я. Я ощущал себя маленьким немецким мальчиком, который, чтобы избежать наводнения, затыкает пальцем отверстие в плотине. Я должен попытаться это сделать, не надеясь, что это поможет. Так или иначе, вода сама определит, куда ей течь.

— Ничего, они справятся, — сказал он. У него из глаз брызнули слезы. Наверное, он всегда был очень ранимым. — Нэнси — хорошая мать, она о них позаботится. И, разумеется, я буду с ними видеться.

Я слушал Нормана, но мои глаза застилал туман. Со мной так иногда случалось. Как только вы начинаете думать, что владеете ситуацией, сохраняете безопасную дистанцию и расслабляетесь, — сразу получаете удар.

Я крутил в руках сигарету, пока Норман рассказывал о своем решении. Я его слышал, но какая-то часть меня погрузилась в свою собственную боль. Она находилась где-то внутри костей.

Мне вспомнилась та роковая ночь, когда я оставил свою жену с тремя детьми. Младшему было шесть лет. Я пошел на автобусную остановку и сел на первый попавшийся автобус. Я рыдал всю ночь, пока не приехал в Сиракузы. И на обратном пути тоже. Как раз тогда я снял в подвальном этаже квартирку и от всей души расписал ее стены.

— Вы сказали об этом Нэнси? — спросил я.

— Да. Она заплакала. — Норман пожал плечами. — Это не сделало ее счастливее… Черт побери, понимаете, не сделав этого сейчас, я все равно ушел бы потом или покончил жизнь самоубийством.

Неужели именно к этому все и шло? Я размышлял. Совершенно ясно, что в нем что-то должно было умереть, но от его самоубийства никому не стало бы легче.

В дверях Норман стал рыться в своей папке.

— Я кое-что хотел вам показать. Вот это я нарисовал вчера.

На оставленный Норманом рисунок было больно смотреть, но он подкреплял мою уверенность. Он нарисовал себя, жонглирующего мячом. Мне вспомнился сон, побудивший меня начать анализ: прыгающий мяч, который катился от меня все дальше и дальше. В предыдущем рисунке Нормана пистолет был направлен на жену; сейчас он направил его на себя. У него изо рта высунулась змея, нападавшая на пистолет. Как правило, змея — символ бессознательного. Ее смысл всегда неоднозначен и привязан к контексту. В данном случае я увидел в ней символ полезного внутреннего порыва к жизни; этот порыв шел у него изнутри во внешний мир, который представлял для него угрозу.

Я думаю, Норман выживет. Он или какая-то часть его личности ужалит пулю.

Я снова обратился к рисунку, на котором Норман изобразил себя вместе с женой. Теперь я заметил то, что упустил ранее: между ними находился пенис в эрегированном состоянии, направленный прямо на их соединенные бедра, на их симбиотическую связь.

С моей точки зрения, это был рост фаллической энергии, хтонической маскулинности, пробившейся откуда-то из глубины. Именно это было необходимо Норману, чтобы он когда-нибудь собрался отделиться от матери.

Я отложил в сторону его листок и спокойно уснул.

Норман расстался с Нэнси. Спустя месяц он от нее ушел.

Как и ожидалось, это расставание далось нелегко. Решение Нормана было непреклонным: он над ним работал и почувствовал, что это сделать нужно; теперь у него появилась новая задача — как следует обдумать свое решение и воплотить его в жизнь. В эту неделю мы дважды встречались с Норманом; оба раза он был в агонии — не из-за разрыва с женой, который он мог пережить, а из-за разрыва с детьми.

— Как описать, что чувствует отец, покидая своих детей? спросил я Рэйчел. — Как передать им свою печаль?

Я не мог в этом помочь Норману, меня здесь заклинило.

— Здесь нет никакой парадигмы, — сказал я. — Деметра скиталась по земле в поисках своей дочери Персефоны. Инанна оплакивала потерю своего возлюбленного Думуци. Изида лишилась разума, разыскивая останки Осириса. В мифологии времена года появлялись и длились из-за симпатии к женщинам, потерявшим своих возлюбленных. А разве мужчины испытывают такие же ужасные переживания? Мне неизвестны мифы, в которых отец скорбит о своих потерянных детях. Сатурн, наоборот, их пожирает.